Читать книгу - "Век воли не видать - Василий Головачев"

– Вы сможете её включить?

Данияр обошёл меркабу, прикасаясь к ней ладонью и получая ощущение скользкой шелковистости.

– Не знаю… но попробую. Пётр Фомич, внутренние многогранники не были повреждены?

– Два самых маленьких вообще были в идеале, ещё три рассыпались, пришлось склеивать их термоклеем. Я так и не понял, что это за материал, напоминает керамит. Внешние грани были поцарапаны, я их заполировал.

– Мы привозили какие-то приборы…

– Они у меня в машине, – сказал Валентин. – Всякие железяки и провода.

– Надо принести их сюда, разложить и попробовать разобраться, для чего они были предназначены.

– Сделаем.

Данияр ещё раз обошёл объёмный энергоинформационный модуль числоперехода, вглядываясь в сплетение вложенных друг в друга многогранников, попробовал «подсоединиться» к меркабе, но ответа не получил. Меркаба словно бы ждала чего-то, однако одиночной воли человека ей было недостаточно.

– Я так и не понял, зачем создавали такую сложную конструкцию, – виновато признался Пётр Фомич, большой, грузный, щекастый, седоватый.

– Это модуль перехода между числомирами. У него много функций. Он помогает человеку входить в состояние транса и проникать в суть формы, что даёт оператору возможность выходить за пределы трёхмерия в более высокоорганизованные пространства.

– Сложновато…

– Мы сами не слишком хорошо понимаем теорию формочислоперехода, хотя и гуляем по мирам. Но если хотите, я свяжусь с ДД… это наш главный теоретик, и он вас просветит.

– Старый я, чтобы теории изучать.

– Ну, это ты брось, – осуждающе качнул головой Волков. – Шестьдесят лет – ещё не старость. Старость – когда уже не ждёшь от жизни ничего хорошего, а она от тебя ничего плохого. Ты же ещё способен на плохое?

Пётр Фомич улыбнулся.

– На это я ещё сгожусь. Спасибо, Серёжа, ты добрый человек.

– Я добрый, пока сплю зубами к стенке. А насчёт теории – я и сам был бы не против прослушать курс лекций… про все эти числомиры и формотранс.

– Как только мы закончим спасать сорок четвёртого Прохора, я попрошу ДД объяснить вам суть истинного положения вещей, – пообещал Данияр. – Валентин, помогите Петру Фомичу с железяками.

До конца дня он занимался тем, что буквально каждый час уходил в сорок четвёртый превалитет, где решалась судьба Прохора Смирнеца, и возвращался обратно.

В начале восьмого его перехватил Волков, терпеливо дожидавшийся возвращения Саблина в компании с Валерией.

– Я займусь делами, – упорхнула из комнаты Валерия.

– Данияр Тимофеевич, – хмуро сказал Сергей Николаевич, проводив её глазами, – похоже, отсидеться нам не удалось.

Ёкнуло сердце.

– Этого нам только не хватало. Мне бы пару дней… Появились подозрительные личности?

– Именно что. Во-первых, Ёсипыч заметил четырёх парней, приплывших по озеру на лодке и разбивших лагерь с нашей стороны.

– Ну и что, просто люди не стали останавливаться на турбазе либо вообще с другой базы.

– Так-то оно так, только ведут они себя не как туристы. Обошли берег залива, посидели у палатки и тихо сгинули. Это не туристы, у Ёсипыча глаз намётанный.

– Надо проследить.

– Чем мои ребята и занимаются, хотя возможности их ограниченны. Был бы у нас дрон, можно было бы понаблюдать за территорией базы сверху. Я уже позвонил одному товарищу в ЦБП под Абаканом, дрон будет, но только через три-четыре дня.

– Если надо будет платить за эксплуатацию, я оплачу, не беспокойтесь.

– Я и не беспокоюсь.

– Что ещё?

– Мой племяш, благодаря которому мы и попали сюда, он зам начальника главной турбазы, ну я рассказывал. Так вот он сообщил, что у них появился мужик с ксивой майора полиции из центра, который интересовался отдыхающими. Расспрашивал, кто и когда приехал в Ергаки, где остановился.

Данияр раздул ноздри.

– Охотник?

– Не знаю, но похоже.

– Как они узнали?!

– Если у Владык есть доступ…

– Не у Владык, у их агентуры.

– Всё равно всё сводится к ним, они заправляют всем процессом, через Админов и эмиссаров. Если у них есть возможность запрограммировать любого деятеля, то они добрались и до начальников с большими погонами, которые свободно распоряжаются вверенными им подразделениями и техникой. В таком случае любой из них может объявить вас в розыск, либо тихий, без оповещения населения, либо громкий.

– Какой там тихий, если возбудился Интерпол.

Волков кивнул.

– Это означает, что и глава Интерпола в их распоряжении. Что будем делать?

– Бежать нам рано, стыдно, да и некуда с таким грузом. – Данияр цапнул со стола чашку с остывшим чаем, отхлебнул. – С-сволочи! Будем держать круговую оборону! Просчитайте вариант отхода в случае прямой атаки. Роберт Салтанович пусть переезжает на базу.

– Хорошо.

– Мы в худшем положении, чем преследователи. Они – люди, им дали приказ – они пошли вперёд, готовые спокойно открыть огонь на поражение. Но мы с вами не можем ответить!

– Я помню.

– Мазга сыктаймыз!.. извините. – Данияр приказал себе успокоиться. – Что ж, Сергей Николаевич, переходим на осадное положение. Надеюсь, вам не привыкать. Будут новости – звоните.

Волков вышел.

В комнату заглянула Валерия.

– Всё плохо, Дан?

Данияр взял её руки в свои, улыбнулся как можно беспечнее.

– Мы ещё повоюем, боец Саблина. Я сейчас пойду к одиннадцатому «брату», надо посоветоваться, а ты приготовься на всякий случай к отъезду. Кто знает, что нас ждёт впереди. И позови Валентина.

Валерия погладила мужа по локтю вздрагивающими пальцами, выбежала.

Надо срочно связаться с ДД, пришла здравая мысль.