Читать книгу - "Вторая жизнь Арсения Коренева книга четвёртая - Геннадий Борисович Марченко"

— Вы голодны? — неожиданно спросила Анна. — Я сама ещё не завтракала, после вечернего приёма болеутоляющих уснула за полночь, а встала минут сорок назад. Только собиралась завтрак в номер заказать, как вы пришли.

— Спасибо, я дома плотно перекусил не так давно. Если только чайку.

— Прекрасно, я тоже выпью чаю. Только я пью с молоком, а вы?

— Просто чёрный чай и сахар. Люблю, знаете ли, сладкое.

Не то что я его так уж сильно люблю, тут же подумал, просто так уж повелось с получением ДАРа, что именно глюкоза хорошо восстанавливает мою «ци». Надеюсь, сахарный диабет II типа я всё же не заработаю.

— Ежи, позвони, пожалуйста, на ресепшн, сделай заказ на две персоны. Чай, сахар, молоко, и какой-нибудь выпечки.

Пока Шпак общался с дежурной, Анна предложила мне сесть в кресло у журнального столика, а сама расположилась напротив.

— Арсений, не могли бы вы немного рассказать о себе? И заодно о вашем методе, который, если верить Элеоноре, общавшейся с Ежи, может облегчить мой состояние.

— С удовольствием! Родом я из славного города Пензы. Наверное, не доводилось там бывать?

— Увы, — смущённо улыбнулась она, немного разведя руки в стороны.

— Ну, какие ваши годы, — с позитивом в голосе заверил я её. — Пенза находится в 600 километрах от Москвы, ночь на поезде – и вы уже бродите по историческому центру города, по его набережной… А можно и в «Тарханы» съездить, у нас многие известные гости посещают музей-усадьбу, где прошло детство великого русского поэта Михаила Юрьевича Лермонтова.

— О, Лермонтова я люблю! У меня в репертуаре есть даже романс на его стихи, я его сегодня вечером буду исполнять, называется «Выхожу один я на дорогу»… Ох, простите, что я вас прервала.

— Ничего страшного, — одарил я собеседницу одной из самых своих ослепительных улыбок. — Будет возможность – приезжайте, полные залы гарантирую, и поездку в «Тарханы» обеспечим.

Дальше я рассказал про отца, как решил пойти по его стопам, но с уклоном в кардиологию. Как закончил Саратовский медицинский, поработал в Сердобской районной больнице с командировкой в Куракино, где когда-то жили великие князья, и уда тоже можно съездить, поглазеть на развалины усадьбы и обалденную природу. Как вернулся в Пензу, как познакомился в Москве с профессором Лариным, обучившим меня иглорефлексотерапии, заодно вкратце пересказав биографию Германа Анатольевича. Мол, не какой-нибудь самоучка, а у целого китайского мастера человек учился, так-то вот. И что теперь, переняв эстафету у профессора, я на практике доказываю эффективность этого метода. Для убедительности привёл несколько примеров, даже врать не пришлось, ну разве только в том, что к иглам я периодически добавлял ещё и мощь ниспосланного небесами браслета.

Пока я рассказывал – принесли завтрак, и мы принялись пить чай. Шпак нас покинул, пообещав появиться чуть попозже.

— Вы думаете, ваш способ поможет снять боль в спине на какое-то время? — спросила Герман, делая небольшой глоток из своей с виду фарфоровой чашечки.

— Ну это минимум, а максимум…

Я сделал многозначительную паузу, и в её серо-зелёных глазах мелькнула осторожная надежда. Надежда – мой компас земной…

Я сделал последний глоток и с довольным видом откинулся на мягкую спинку стула, сцепив пальцы на животе.

— Спасибо, чай был изумительный.

Она поставила на блюдце свою чашку с остатками молочного чая, встала.

— Ну что, я готова к вашим чудесным процедурам. Ежи просил его пригласить, когда всё начнётся.

— Бога ради, — я тоже поднялся. — Только мы с вами уединимся в спальне, а он пускай в гостиной останется, ни к чему ему глазеть на то, чем мы с вами будет заниматься.

В последний момент подумал, что прозвучало как-то двусмысленно. Но Анна не обратила на эту деталь ни малейшего внимания, либо просто интеллигентно сделала вид, что не поняла этой самой двусмысленности. На самом деле в 1979 году человек вполне мог реально не обратить на это внимания, не будучи ещё настолько морально испорченным, как его потомки в 21 веке.

Пришёл Шпак, я повторил просьбу обождать нас в гостиной, и мы наконец уединились с Герман в спальне.

— Пока я буду готовить иглы, снимайте халат и ложитесь на живот. Заранее предупреждаю – бояться не стоит. Никаких болезненных ощущений вы не почувствуете. И вот ещё что… Помимо иглоукалывания я дополнительно использую способ, усиливающий целительный эффект. Вы почувствуете тепло там, где моя ладонь коснётся вашей кожи, может быть, даже будет немного горячо, но не более того.

— Тепло будет как от скипидарной мази?

— М-м-м… Ну примерно.

Я не успел отвернуться, как она без всякого стеснения распустила на талии поясок, который змейкой скользнул на покрытый уже практически настоящим ковром пол, и сняла халат, оставшись передо мной в одних ажурных трусиках явно не отечественного пошива. Я невольно сглотнут слюну, залюбовавшись высокой и стройной фигурой с небольшой, чуть обвисшей грудью.

Анна же, ничуть не смутившись, легла на свою двуспальную кровать. Вернувшись на грешную землю, я смущённо закашлялся, словно за моей спиной не было десятков лет врачебной практики и десятков прошедших перед моим взором этих самых женских грудей самых разных форм и размеров. Причём порой попадались вполне себе крепкие, моложавые.

Если Анна Виктория, как её называла Беляева, избавилась от халата, то я, напротив, в него облачился. В свой, белый, дубликат больничного. Тот висел в моём шкафчике в ординаторской, а этот хранился дома, был приобретён специально для работы, скажем так, на стороне. Как и шапочка с перчатками.

— Приступаю.

Начал осторожно вкручивать тонюсенькие иглы в кожу.

— Не напрягайтесь, — повторил я. — Давайте я вам анекдот расскажу.

— Давайте. Я люблю анекдоты.

— В общем, однажды приехал певец Вилли Токарев на гастроли в СССР. Вышел из аэропорта, поставил сумку на землю, огляделся вокруг: «Не узнаю тебя, Русь!» Посмотрел – украли сумку! «Узнаю тебя, Русь!»

Герман заливисто расхохоталась. Я даже прервал процесс установки игл, так как спина пациентки в этот момент находилась, скажем так, в нестабильном положении. Но всё же следом выдал ещё один анекдот, пришедший на память:

— На