Читать книгу - "Третья арка от перекрёстка - Анна Викторовна Дашевская"

– Беседы? – прервал его отец-келарь. – То есть, это не обязательно, и я могу уйти?

Лаивния посмотрела на него внимательно, с этим персонажем они не встречались раньше.

«Вполне представительный сеньор, – подумала она. – Высокий, пожалуй, красивый. Ухоженный. Ухоженная борода, изысканная стрижка, седые виски. Хорошо сложен, этакий атлет под рясой, да и ряса непростая, сшита из дорогой тонкой шерстяной ткани, а не как полагалось бы – грубой и колючей…».

Между тем Монтойя отвечал на вопрос.

– Уйти? Можете. Правда, вряд ли дойдёте дальше, чем до лестницы, где вас задержат и тогда уже поведут на допрос. Вся разница в формулировке, не так ли? С вашего позволения, я продолжу. Пожалуй, раз вы так торопитесь, с вас мы и начнём.

– Что значит – с меня начнёте?

– Беседу, – усмехнулся Монтойя. – А дальше станет ясно, перейдёт ли она в допрос. Скажите, сеньор Фуэнтес, в каких отношениях вы находитесь с присутствующей здесь Эстефанией Иньиго-и-Фуэнтес?

– Сеньора Эстефания – моя невестка. Она была замужем за моим старшим братом Антонио, мир его праху.

– И как давно он умер?

– Десять лет назад. Сердечный приступ. Поскольку Антонио служил на корабле, их медик не справился и не сумел купировать приступ.

– Понятно. И вы, как добросердечный любящий брат, взяли на себя заботу об интересах сеньоры Эстефании?

– Разумеется.

– Очень хорошо. Вы, сеньора Эстефания, сколько пробыли замужем?

– Почти двенадцать, – ответила сеньора, прикладывая к сухим глазам платочек. – Мне было всего двадцать два, когда я вышла за бедного Антонио. Увы, детей нам Единый не послал…

Монтойя сочувственно покивал.

– Скажите, а своих детей у вас не было? В этом браке или вне его?

– Что-о? – никаких слёз в голосе сеньоры не осталось.

– Ага, значит, не было. Но вы, нанимаясь на работу в дом герцогов Медина в качестве няни, указали в анкете, что имеете опыт ухода за детьми. Поясните, пожалуйста, этот момент.

И полковник помахал в воздухе листом анкеты, заполненной убористым ровным почерком.

– Указала? – Эстефания растерянно посмотрела на отца-келаря; тот успокаивающе похлопал её по руке.

– Что ты нервничаешь, Стефи? Вспомни, сколько ты возилась с соседскими детками!

Лавиния поморщилась: отчего-то ей очень не нравилось слово «детки».

– Ах, да! – Сеньора Эстефания оживилась. – Ну конечно! Я сидела с мальчиками моей соседки, сперва младенцами, потом они подросли, и я тоже помогала.

– Очень хорошо, – Монтойя отложил анкету, потом вернулся к ней и вчитался. – Сеньора, вот вы здесь указываете, что у вас нет никаких родственников, разве это действительно так?

– Конечно! Я никогда не лгу! – и она гордо вздёрнула подбородок.

– Это прекрасное качество, особенно для воспитателя подрастающего поколения. Ах, да, ваш… э-э-э… воспитанник уже вырос, а вы больше не стали работать. Хорошо, сеньора, тогда как вы объясните вот этот документ? – полковник помахал в воздухе очередной страницей.

Женщина потянулась, чтобы взять её, но Монтойя отвёл руку в сторону.

– Извините, магически заверенная копия, трогать нельзя. Но я вам прочту, не волнуйтесь! Итак, «Марта четвёртого дня года две тысячи сто пятьдесят четвёртого родился младенец мужского пола у сеньоры Элеоноры Розалии Марии Иньиго-и-Гонсалес…», – он поднял глаза. – Это ведь ваша матушка, да? Значит, у вас был младший брат?

– Д-да…

– Более того, годом раньше обнаруживается другая запись, о браке той же самой сеньоры Элеоноры Розалии и так далее с сеньором Освальдо Энрике Мануэлем Перес де Уэскар, на тот момент – майором королевских артиллеристов. Если я не ошибаюсь, это ведь младший брат тринадцатого герцога? – Монтойя поощрительно улыбнулся Эстефании, но та молчала и кусала губы. – И значит, этот самый младенец мужского пола являлся бы кузеном его светлости Энрике Хавьера? Или является до сих пор? Что скажете, сеньор Гонсалес? – и полковник развернулся к герцогскому секретарю.

Тот вскочил и вытянул из кармана что-то зажатое в кулаке, но Лавиния успела раньше, бросив на Гонсалеса и на отца-келаря временный паралич. Потом шагнула вперёд и кивнула Денизе. Пленительно улыбнувшись, девушка одним движением создала водяные плети, которые связали обоих и притянули их к стульям.

– Вот так, – удовлетворённо произнесла Лавиния. – Спасибо, сеньор полковник. Вы позволите мне продолжить?

– Разумеется, сеньора коммандер! Прошу! – и Монтойя с видимым удовольствием сел в своё кресло.

Лавиния же присела на уголок стола, поглядела поочерёдно на монаха, няньку и секретаря, и вздохнула.

– Всё было неплохо продумано, надо признать. Если бы вам удалось бросить на его светлость полное подчинение, как вы планировали, было бы легко заставить его подписать отречение от титула и должности управителя провинции Уэскар и далее принять монашество. При конкуренции Гонсалеса с графом Хаэном первому было бы отдано предпочтение хотя бы потому, что он может наследовать по мужской линии. Боковой, да, но по мечу, а не по прялке. Да и потомства от него можно дождаться, с вами же, ваше сиятельство, в этом смысле уже говорить не приходится, не так ли?

– Глупости, – буркнул Хаэн. – Я маг, а значит, в самом расцвете сил.

– Хорошо, об этом мы поговорим позднее… Так скажите мне, сеньор Фуэнтес, во что вы подлили тинктуру Ауэрбаха? В кофе?

– Да-да, мне тоже это очень интересно! – от дверей шагнул вперёд неоднократно уже поминавшийся в этой комнате Энрике Хавьер Перес де Сандоваль и Уэскар, четырнадцатый герцог Медина.

Отец-келарь захрипел, но увы, парализован он был качественно, язык это заклинание тоже захватило.

– Госпожа профессор, я думаю, можно оставить его просто связанным, – заметил герцог, проходя вперёд и усаживаясь в кресло возле стола. – Хотелось бы услышать ответы. И да, кстати, милейший, если я услышу в этой комнате хоть одно ругательство, сорвавшееся с вашего языка, лично прикажу вас выпороть. Должность позволяет мне назначить именно такое наказание в случае публичного оскорбления нравственности. Если поняли, кивните.

Монах кивнул, и Лавиния щёлкнула пальцами, снимая воздействие.

– Рассказывайте, милейший!

Тот покосился на неё, на герцога, вздохнул и заговорил…

– Ну да, вы всё вычислили верно. Я подлил зелье в кофе. Поскольку мальчишка ускакал куда-то из монастыря, Стефа должна была связаться с ним по коммуникатору и произнести ключевую фразу, и потом приказать вернуться в келью. Дальше я бы уже всё сделал сам. Леон… Леонар Гонсалес сидел во дворце, все бумаги были уже готовы, но вы помешали, – он сплюнул на пол. – Да всё равно у щенка ничего не выйдет, регалии-то в сокровищнице не все!

Эту речь завершило довольно мерзкое хихиканье. Вообще Лавиния заметила, что вся благообразность стекла с этого человека, словно и не было её. Теперь перед собравшимися сидел бывший матрос, списанный с корабля за то, что крал у своих – да-да, и такой документ удалось отыскать в архивах!

– Кстати, о регалиях! – Лавиния хлопнула себя по лбу. – Дюпон, вам слово!

Жак шагнул вперёд.

– Как я понимаю, о герцогских регалиях вы не знали примерно ничего, кроме того, что могла вспомнить Эстефания. Бывший дворцовый маг сеньор Перейра с вами сотрудничать отказался…

– Разумный человек, – пробормотала мать Патрисия.

Улыбнувшись, Дюпон продолжаил.

– Вы, Фуэнтес, покопались в монастырской библиотеке и нашли ссылку на справочник по редким и особо ценным артефактам. Эстефания узнала, что справочник этот есть в собрании поместья Паломино дель Медина, но вот беда – в закрытой секции. Поэтому был нанят деревенский парень, пекарь, достаточно часто бывавший на кухне. Он должен был пробраться в библиотеку, нейтрализовать Хранителя и выкрасть интересующую вас книгу. Так он и сделал, а заодно стащил ещё одну, лечебник на редком языке. Ему показалось, что книга магическая, и её можно будет выгодно продать.

– Дур-рак, – сказал Фуэнтес и снова сплюнул.

– Дурак, – согласился Жак Дюпон. – Справочнику Ван Ваальса больше шести сотен лет, его надо хранить в строго соблюдаемых условиях, а вы его под дождём таскали. Дикари, варвары…

– Спасибо, Жак, – улыбнулась Лавиния и перевела взгляд на Фуэнтеса. – Кстати, недостающую часть регалий мы нашли. Медальон. Нам передали его… друзья, так что ваши надежды уже не оправдаются, – она повернулась к хозяину кабинета, который с видимым наслаждением смотрел этот спектакль. – Сеньор полковник, я думаю, с этими фигурантами мы уже