Читать книгу - "Я есть Жрец! - Денис Старый"

что в какой-то момент я увидел очередь у дома. Все пришли к «жрецу» за лечением. Наверное, молодой воин-охотник даже надеялся, что я приращу ему отрубленный палец на ноге. Хирург это мог бы, но я даже не пробовал. Зеленка, йод, ветошь, вместо бинтов, реже перекись водорода.

К вечеру закашляли многие дети, и я опасался, что это тот вирус, что свалил ранее Севию и Норея. Но, вроде как не вирус. Оголодавшие люди спали без очага прошлую ночь, а погодка была пока не летней, особенно ночью. И тут появились две женщины, которые стали помогать мне. Они стали кормить детей какими-то кашицами, варили взвары. Ну а я в большой кастрюле, на костре, вскипятил молоко, залив тот самый огонь, а после дети пили лакомство — молоко с медом и с натертым на терку чесноком с имбирем. Был тут имбирь, который, видимо, купили и забыли, а он уже начинал портиться.

На ночь больных детей определил на веранде, выдав им нормальные одеяла и протопив печь. Ужинали четырьмя зайцами, которым подростки устроили сущий геноцид. Всего шесть ушастых сегодня стали трофеями юных охотников. Так же в рационе людей оказались помидоры и тушенные овощи: кабачки с капустой.

Еще на «вечернем построении», такие ассоциации у меня возникли от собрания общины у сараев, всем присутствующим представили Севию. Девушка еще была болезненной, бледной, хотя выздоровление шло необычайно быстрыми темпами. Это Никей настоял на подобном.

Дело в том, что и к Норею и к Севии, о существовании которой все знали, но она пока сильно не светилась перед народом, отношение было негативное. Это же они были детьми человека, с которым все связывали свои беды. Но тут, хитропопый Никей, поступил неожиданно. Он назвал Севию моей невестой. Я сразу и не понял, что она мне «свапи джана» [дремлющая жена], что означало «невеста».

Севия попыталась возмущаться, но Никей что-то ей шепнул, девушка зарделась и перестала противиться. А я стоял, не понимая происходящего, но с важным видом. После понял, зачем это было сделано. Севия тем самым сразу получила определенный статус, ей начали кланяться. Не так уважительно, как ко мне, «жрецу», но и злобного бурчания в след не было.

— Я свазая с ты! [я сплю с тобой] — заявила Севия, заходя в мои «жреческие» покои на чердаке.

Сглотнув комок, подступивший к горлу, я только кивнул. Девушка стояла, склонив голову, я застыл вкопанным столбом. Только через минут пять, я взял ее за руку и подвел к кровати. Она шла, как идут люди на казнь. Я такого не видел, пока, но думаю, что смертники могли выглядеть и более оптимистично.

— Что? — спросил я.

— Руда нельзя джана нет [кровь нельзя, не жена], — обреченно сказала девушка, но при этом она не противилась, когда я ее раздевал.

Тут можно было действовать по принципу: «если женщина говорит „нет“, тот это, порой, неуверенное „да“, требующее решительности от мужчины». Однако, в данном случае, могло быть огромное число условностей, связанное с обычаями и статусами.

Но сколь манило ее молодое, но полное женственности и сексуальности тело, насколько будоражило осознание, что вот этим совершенным творением природы можно овладеть… Не овладел. Но повторили то, что уже успели попрактиковать. При этом были моменты, когда эмоции так затуманивали сознание, что я уже приноравливался… Сдержался.

Уснуть долго не могли, пытались после всего прочего, говорить. Севия боялась того, что без решения отца, никакой женой она стать не может, как, к слову, и невестой. Она просила меня идти к ее родителю и требовать ее. После просила не делать этого, чтобы не подвергать себя опасности.

А я думал о том, что слишком многое замыкается на этом лексе. Что уже за то, что не без Хлудвага создалась опасность для Севии, можно пренебречь разрешениями от отца. Но грело душу, что самая красивая девушка, из тех, что я встретил после своего перемещения в прошлое, моя. Такая нежность, страсть, желание… Недосказанность физиологической близости еще больше влекла.

Ночь оказалась беспокойной. В одно мгновение мирная тишина разразилась ржанием коней, мычанием коров, лаем Гретты. Подхватившись с кровати, кинув взгляд на мирно спящую Севию. Изобразив идиотскую улыбку самодовольного похотливого самца, я поспешил на выход. На веранде дома я встретил Никея, переступающего через просыпавшихся от шума детей. Воин, вчера презрев опасность заболеть, вернулся жить в дом. Впрочем, опасность вируса сохранялась для всех. И даже то, что я выдраил с хлоркой веранду, не обязательно спасет молодую поросль общины от заразы, привнесенной в этот мир из будущего. Вот только оставлять детей спать в сырости, также было неправильным.

Выйдя на улицу, возле сараев столкнулись с пятью воинами, которых возглавлял заспанный и помятый Вар. Предводителя общинников с его женой и детьми определили пока в выставленную у огородов палатку и даже надули им большой матрас. Внутри одного из сараев, там, где был птичник, происходила какая-то возня. Я, было дело, снял с предохранителя автомат и уже сделал шаг в направлении, откуда раздавался шум.

— Не нать, крито вое [не надо, это дело воинов], — сказал Никей, останавливая меня и пять охотников с опаской вошли в сарай.

Я нисколько не оскорбился и не обиделся. В конце концов, здесь есть люди, которые могут и должны решать все задачи. Я им не нянька. Да и на эту роль явно не гожусь. Забери у меня автомат, так и вовсе становлюсь почти беззащитным.

Лиса. Это была оранжевая бестия, лишившая нас трех куриц. Точнее, лишившая яиц от этих несушек. Самих потрёпанных птичек мы употребим. Гретта вступила в схватку с диким животным, которое, казалось, рас пять меньше в габаритах. Однако, тяжело пришлось собаке справиться с лисой, о чем свидетельствовали раны на правой передней лапе и морде большой собаки.

Из последующих разговоров, до конца не понимая слов, я уловил смысл тех словесных издевательств, которым подверглась собака из будущего. Аборигены были убеждены, что с таким противником, как лиса, их кабысдохи смогли бы разобраться. Мне даже стало обидно за Гретту. Но вот, возникал вопрос, почему эти самые кабысдохи не предотвратили атаку на имущество, а Гретта почти добилась нейтрализации лисы? Охотники, прибывшие под окончание схватки, дикое животное только добили.

Уже заалело за рекой, и идти досыпать, смысла не было. Потому я решил умыться и посидеть за столом во дворе, чтобы накидать какой-никакой, но план прогрессорства, по крайней мере, направления.

До сегодняшнего дня события неслись галопом. И пусть в голове то