Читать книгу - "Скверная жизнь дракона. Книга четвертая - Александр Костенко"

Я в первый день приезда нашёл два свитка, раскрыл обычный и подумал, что второй такой же. Но та бумага была магической.

Скрученный в свиток и обмотанный бечёвкой, внутри свёртка лежал маленький листок со странными предложениями. Вначале было непонятно, зачем указывать из какого дерева и травы создана бумага — но всё прояснилось на строчке, что один такой листок способен вместить в себя заклинание, эквивалентному тысячи маны. Призыв птицы стоил всего лишь двести пятьдесят маны, и пятьдесят на поддержание каждые пятнадцать минут.

Магические чернила для нанесения круга так же были в подарке Налдаса, так что оставалось поймать голубя и как следует изучить круг призыва — иначе рванёт так, что меня размажет по стене. А мне хотелось этого избежать: не самое приятное занятие собственной тушкой пародировать наскальную живопись.

В этом гениальном плане была лишь одна загвоздка: требовалась моя кровь. В объёмном количестве. Грамм пятьдесят смешать с чернилами, чтобы они стали проводником моей маны, столько же надо влить в голубя. За потерю крови я не переживал, но вот как напоить ей птицу? Вопрос, ответа на который я не находил. Зато сообразил, как сделать силки из лески.

План действий на ближайшие дни вырисовывался. Хотя в нём было столько дыр, сколько в решете не сосчитать. Но это всяко лучше, чем сидеть без дела и ждать попутного ветра. Особенно когда синоптики обещали штиль.

Глава 2

На следующий день Хубар пришёл к ужину. Вместе с церковником в темнице появился стол, горячая пища и кувшин с некрепким вином. Похоже, в этом мире предпочитают пить что угодно, но не воду. И это странно: у разумных достаточно способов сделать так, чтобы та не стухла.

— Скажи, ты посох с собой в кровать берёшь? — спросил Хубар, когда ужин был съеден и каждый из нас медленно потягивал из кружек вино.

— Рядом ставлю. Он мне дорог как память.

— Вижу. Ты, наверно, немало отдал, чтобы овладеть чем-то подобным?

— Смотря чем вести счёт.

— Ох, не стоит быть таким меркантильным, Ликус, — Хубар дружелюбно улыбнулся, но его хитрый взгляд говорил об обратном. — В жизни есть то, что невозможно купить за золото. Преданность, например.

— Хочешь поклясться мне в верности?

— Наоборот, Ликус. Я предлагаю тебе посмотреть правде в глаза, — церковник опустил на стол кружку и обе ладони сжал в замок. — Ты здесь один, без друзей, без помощников, без соратников. Никто не придёт к тебе на помощь. Даже твоим хозяевам, драконам, плевать на твою судьбу.

— Древнейшие мне не хозяева, — я чуть подался вперёд, безупречно отыгрывая возмущение и настороженность.

— Хозяева, Ликус, ты сам это знаешь. Вы же поклялись им в верности. Но что получили взамен, защиту? Ты один, оглянись! Неизвестно, как вообще ты смог попасть в академию. Разве это не чей-то злой умысел? Каждый, слышишь, каждый разумный знает, что в академию можно попасть, но невозможно выйти. Маги хранят свои секреты и убьют любого, даже если это ксат. И вот ты здесь, один, без защиты. Разве это правильно, Ликус? Разве правильно бросать своего подопечного?

— Что ты от меня хочешь? — я состроил недовольное выражение на лице.

— Я хочу помочь тебе, высшему разумному. Всебоги не разделяют своих детей на расы, мы одна семья. И ты сможешь стать членом нашей дружной семьи. Прими помощь!

Внимание, заблокировано ментальное воздействие

Виски коснулась колющая боль, уши заложило от низкого писка. Если бы я не готовился к чему-то подобному, то уж точно бы вскрикнул от неожиданности. А так я всего лишь зажмурился, как бы от удивления. И уставился на протянутую ладонь.

— Знаешь, а ты прав насчёт члена дружной семьи, — я взял в одну руку кружку, в другую кувшин с вином и отстранился от стола. — Ведь я давно не слышал радостного смеха и света счастья в озорных глазах, и любящего взгляда от глаз спокойных и рассудительных… Да-а, давненько я чего-то подобного не испытывал. И надежду испытать это вновь я не променяю на каких-то Всебогов. Кстати, а кто это такие?

— Ты… — на мгновение уголки рта Хубара дёрнулись, глаза прищурились, брови сдвинулись. Но церковник удержался. — Ты не знаешь о Всебогах?

— Стоит признать, что знания о культуре, традициях и религии ваших рас обошли меня стороной. Но ведь я могу рассчитывать, что ты просветишь меня в этом и уравняешь нас?

— Конечно, но в следующий раз. Закончим на сегодня. — Хубар встал и направился к двери.

— У нас предстоит ещё встреча?

— Вполне вероятно, что через день. Приятного вечера, Ликус, — церковник усмехнулся увидев, как я перехватил в одну руку чашку с кувшином, а другой подцепил со стола полбулки хлеба.

— И тебе спокойной ночи, Хубар, — я куснул хлеб и наигранно закатил глаза от удовольствия.

Стоило церковнику выйти за дверь, как два ученика академии тут же вынесли стол и лишний табурет. Оставшись в одиночестве, я задумчиво посмотрел на большой кусок белого хлеба. Вместе с ним и двумя оставшимися после завтрака и обеда — я мог очень долго крошить батон на академию. И намеревался заняться этим сразу, как только достаточно стемнеет.

В этот раз мне повезло. Когда хлеб закончился наполовину — рядом с окном пролетел голубь, устремившись к крошкам на земле. А через минуту на краю городка пернатая стайка сорвалась с насиженного места и подлетела поближе.

Следующим утром, проснувшись от стука в дверь, я сильно удивился. На меня смотрел голубь, сидя на краю окна и явно рассчитывая на вкусный кусочек хлеба. Вот только моё неосторожное движение спугнуло животинку. Чертыхнувшись вслед улетающей птице, я зарёкся перед сном оставлять хлеб с силками на табурете.

Стоило двери открыться, а разумному занести мой завтрак, как я едва не сплясал от радости.

— Лактар?

— Здравствуйте, господин Ликус. Спасибо, что не забыли меня. Ваш золотой мне очень помог. Видите, надо мной разжалобились и позволили снова работать в академии, а не только в первом бараке.

— Ты сегодня разносишь еду? И вечером?

— Да, господин Ликус. Вот, я вам хлеба чуть больше принёс. Кушайте на здоровье, — Лактар поставил на табурет тарелку с кашей, стакан воды и два куска хлеба.

— Мне нужна помощь.

Отогнув край пояса, я достал все монеты и тряпку, которой раньше вытирал кинжал, сложил монеты в тряпку и резко всунул в руки Лактару.

— Мне нужна соломка, понимаешь? Вот такая, — я показал расстояние между отодвинутым большим и указательным пальцем. — Тонкая, но чтобы можно воду пить. Понимаешь? Принеси до вечера!

Несколько секунд нутон стоял, ошарашено глядя мне в глаза. Потом крепко сжал в кулаке связку с монетами и спрятал их за пазуху, надёжно придавив поясом.

— Я принесу, господин Ликус. Принесу, — тот уже хотел уйти, но взглядом остановился на тарелке с кашей. Её следовало забрать сейчас же: охрана темницы сильно нервничала, если вещи оставались у пленника. И это крайне глупо: мои вещи-то всё ещё при мне

Лактар есть не хотел и от предложения позавтракать отказался, ибо ещё утром изловчился урвать с кухни батон белого хлеба. Пришлось резко выбросить кашу в уборное ведро, собираясь заглушить голод розовой коробочкой.

Сегодня всё настолько удачно складывалось, что я не находил себе места и расхаживал по крошечной темнице в надежде успокоиться. Получалось слабо. День подождать и всё необходимое будет собрано. Вчерашний кувшин от вина я отдал Лактару, но кружку спрятал: в неё наберу кровь, залью в голубя, а остатки смешаю с чернилами. Оставалось лишь поймать птицу. И продолжать изучение магии призыва.

Заклинание было похоже на «Огонёк», которым пользовался Налдас. Вместе со всеми магическими кругами и накачкой бедной птицы кровью, следовало произнести особые слова: ключ к активации заклинания. И хоть это немного странно, но я решил отложить вопросы на потом. Если в книге написано, как призвать духа птицы — то этой инструкции следовало придерживаться безоговорочно.

Днём Лактар принёс обед и шёпотом сказал, что всё готово и надо дождаться вечера. Пообедав, я лёг на кровать, пытаясь хоть немного успокоиться. И тут же понял, что я дурак.

Вскочил, схватился за кинжал и набросился на матрац. Он ведь из сена! Вот только из пропоротой дыры на землю просыпалась пожухлая изломанная трава. Сколько бы я ни ковырялся в ней, но так и не смог найти хоть одну целую соломинку. Как и в лежалом сене, что было в темнице до моего прихода.

Я решил оставить потрошение матраца на крайний случай, если Лактару не удастся исполнить просьбу. Аккуратно