Читать книгу - "Господин поручик - Александр Башибузук"

– Очень сомневаюсь, что смотритель лохматых… г-м… – я замялся, подыскивая нужные слова. – В общем, сильно сомневаюсь, что женский врач сможет мне чем-то помочь. Пускай это останется между нами. Пока. А потом посмотрим. Память как пропадает, так и возвращается. А теперь рассказывай.

– Как скажешь, милый, – охотно согласилась Люси. – С чего бы начать? Ты русский, тебя зовут Александр Аксаков…

– Какой сейчас год?

– Третье декабря тысяча девятьсот девятнадцатого года, – несколько ошарашено ответила Люси. – Ты даже этого не помнишь?

– Это как раз помню, – быстро соврал я. – На всякий случай спрашиваю. А город?

– Марсель.

«Приехали… – ошарашенно подумал я. – Но как? Каким, черт побери, таким загадочным образом, меня сюда принесло? Зараза, так ведь не бывает. Галлюцинации? Сумасшествие? Вряд ли, слишком уж все реальное. Ага, в посольство один собрался… В какое? Российской империи или… как там в это время называлось первое в мире пролетарское государство? РСФСР? РСДРП?.. Нет, это совсем не из той оперы… Увы, не помню. Да и без разницы, все равно дипломатических отношений с красными у французов вроде еще нет. А с белыми уже нет…»

– Алекс, тебе плохо? – встревожилась Люсьен.

– Все хорошо, все хорошо, Люси… – я покрутил головой, решительно спустил ноги с постели, после чего, ведомый неясной догадкой, шагнул к большому зеркалу в потертой раме из резного дерева. Глянул и едва не заорал во весь голос: – Какого черта?!!

Других слов не нашлось. Почему? Да потому что из зеркала на меня смотрел совсем другой человек.

Совсем другой!

Не я, черт побери!

Этой напасти еще не хватало…

– Не вижу повода огорчаться, – Люсьен, к счастью, не поняла настоящей причины моего замешательства. – Ты по-прежнему сложен как Ахилл и красив как Феб. Ну, немного отощал, так это вполне поправимо.

«Действительно, хорошо сложен… – машинально отметил я. – Худющий, но словно соткан из жгутов мускулов. Спортсмен? Правда рожа приторно смазлива, но вполне укладывается в рамки мужской красоты. Не выходя за грань пристойности. Как ни крути, неплохая тушка. Вот только не моя. Я не так выглядел. Совсем не так. И старше был, лет эдак на двадцать. Если не больше…»

– В постельку, в постельку, мой жеребенок, – Люси обняла меня за плечи и настойчиво увлекла к кровати. – Рано тебе еще гарцевать. Рано…

Я не стал сопротивляться, потому что, на самом деле все еще чувствовал себя скверно. Да и чего ерепенится? Никогда не отличался особой впечатлительностью, и не собираюсь меняться в обратную сторону. Тем более, скорее всего, приговор окончательный и пересмотру не подлежит. А если подлежит, то я даже не подозреваю куда подавать апелляцию. Тело молодое, руки, ноги при мне, голова тоже присутствует, словом, как говаривал один киношный царь: так чего тебе еще надо, хороняка? А память… Память дело такое, абстрактное. Не вернется прежняя, больше места будет в черепушке для новой. В общем, минусов не нахожу. А если они есть, то их гораздо меньше чем плюсов. Спору нет, время смутное, в карманах не гроша, зато всякими ГМО даже и не пахнет, а воздух чище. И бабы натуральней. Хотя да… страшновато, ядрена вошь. Аж до печенок пробирает, так боязно…

– Револьвер верни, – потребовал я, едва угнездившись на перине.

– Зачем он тебе здесь? – очень ненатурально удивилась Люси.

– Надо. На душе спокойней будет. Не переживай, никуда бежать не собираюсь.

– Я и не переживаю, – фыркнула как кошка Люсьен. – Никогда не держалась за мужчин… – потом достала из верхнего ящика комода «наган» и сунула мне его в руки. – Держи.

«Так-то лучше будет…» – я быстро проверил патроны в барабане и поместил оружие под подушку, затем потребовал:

– Еда есть? И какое-нибудь бельишко мне найди. Несподручно голым задом светить.

Да, именно потребовал, интуитивно нащупав нужный тон для общения с хозяйкой борделя. Нет, я всей душой благодарен ей за спасение, при первом же случае отдарюсь по полной, но с такой только дай слабину, живо в подчиненном положении окажешься. Опять же, дамы пониженной социальной ответственности – контингент специфический, склонный к мазохизму, простую доброту могут принять за слабость. Да, не исключаю, что в данном случае могу тут же оказаться на улице в чем мать родила, но предпочту рискнуть.

И к счастью, угадал с тоном. Люсьен заполошно пискнула и вымелась из комнаты. А через десять минут уже вернулась, притащив стопочку новенького белья и поднос с исходящим ароматным парком полумиском.

После того как я переоделся в кальсоны и нательную рубаху из добротной тонкой байки, Люси уж было совсем вознамерилась кормить меня с ложечки, но получила отпор и уселась на краешек кровати, смиренно сложив руки на коленках. И прямо потребовала взглядом: ешь, а я посмотрю!

Н-да… сей нюанс нам известен. Уж не знаю почему, но очень многие женщины обожают смотреть, как едят их мужчины. Может таким образом они проверяют их на пригодность по типу: хорошо ест – значит годный самец, либо по каким еще таинственным причинам, но факт есть факт. И француженки, видать, не исключение. Ну что же, разочаровывать не собираюсь…

Я набрал полную ложку наваристого рыбного супчика и решительно отправил ее в рот. Затем рванул зубами ломоть белого хлеба и скомандовал:

– А теперь раффкафыфай!

При виде моих подвигов на почве потребления кулинарных изысков, Люси вспыхнула от удовольствия и начала доклад:

– Ты, Алекс, из старинного русского дворянского рода. Но побочной ветви. Хотя на эту тему не очень любил говорить. Встретились мы с тобой…

К тому времени, как миска опустела, я уже обладал некоторым багажом знаний про себя. А точнее – про демобилизованного поручика^[4] Александра Александровича Аксакова.

Если вкратце, в Марсель я попал в шестнадцатом году, вместе с Русским экспедиционным корпусом^[5], еще в чине прапорщика, начальника пулеметной команды. Сразу по прибытию, находясь в формировочном лагере недалеко от Марселя, познакомился с Люсьен Минаж, как и сотни патриотичных француженок, прибывшей для того, чтобы воздать должное гостям, с какого-то хрена вознамерившимся умирать за Францию. Впрочем, подозреваю, что помимо патриотичности, Люси преследовала более банальную цель, цель наполнения своего заведения клиентурой, но не суть, так как она стала моей «крестной матерью». Ну… не в общеупотребительном смысле, а в переносном. Так назывался созданный женщинами институт опеки и патронажа, призванный скрасить суровые армейские будни на чужбине русским солдатам.