Читать книгу - "Разговор с Вождем - Алексей Махров"

Сбоку от Жукова кто-то пошевелился. Начальник Генерального штаба скосил глаза. Хм… а Жигарева, похоже, последняя фраза зацепила. Ну еще бы! Это как надо наплевательски относиться к противнику, чтобы бросить бомбардировщики в дальний рейд над вражеской территорией без истребительного прикрытия? Впрочем, никакие из имеющихся у немцев истребителей прикрыть бомбардировщиков в этом рейде были просто не способны. Радиуса действия не хватит. Но если это правда, – каковы наглецы!

– Кромэ того, для дэзорганизации тыла, нарушэния связи и взаимодэйствия и захвата мостов, а также важных объектов и стратэгических складов немецкие войска планируют щироко использоват спэциально подготовленные группи дивэрсантов из состава полка спэциального назначения «Бранденбург-800», владэющих русским языком, часть которых будет пэреодэта в совэцкую воэнную форму. В том числе и в форму НКВД.

Резко усилившийся грузинский акцент в речи Сталина заставил всех присутствующих буквально окаменеть, при этом стараясь запомнить не только каждое произнесенное вождем слово, но даже интонацию и мимику говорящего… Между тем Сталин повернулся и медленно прошелся вдоль наружной стены кабинета, дойдя до крайнего окна, после чего снова развернулся к присутствующим.

– Сэгодня, к часу ночи, я жду от присутствующих прэдложения по тому, как сдэлать так, чтобы, если все это действитэльно окажется правдой, нащи войска не оказались би внезапно под ударами противника, будучи полностью нэготовыми к схватке, бэз боеприпасов, бэз топлива, бэз командиров, бэз связи, с авиацией, уничтожэнной на аэродромах, и артиллерией, разбитой прямо в парках. Чтобы у немецких фашистов нэ оказалось в достатке горючего, вооружения и боэприпасов, захваченных на наших же складах, которыми они будут стрэлять по нашим же солдатам и заправлять свои танки. Чтоби они нэ смогли использоват наши вагоны и паровозы для снабжениа своих войск и вивоза матэриальных ценностей с временно оккупированной территории СССР. Чтоби наступающий противник нэ получил в свое распоряжэние полностью цэлыэ пограничные и приграничные мосты, по которим пойдут их наступающие танки. Чтоби как можно меньщее количество станков, а также квалифицированних рабочих, инжэнеров и другого персонала с прэдприятий, расположенних в западних областях СССР, работало би на Трэтий рейх, а вот наши рабочие, эвакуированних на восток предприятий, не били би вынуждены работать в чистом полэ, греясь у костров…

И в этот момент Жукова пробрал озноб. Сталин говорил так, как будто точно, ТОЧНО, черт побери, знал, что все должно случиться именно так – внезапный налет, самолеты, горящие на аэродромах, не успев взлететь, танки, брошенные без горючего, командиры, убитые диверсантами на пороге своих квартир, растерянные солдаты, оставшиеся без командиров, брошенные окружные склады, станки и заводы, мерзнущие рабочие… Но какая разведка была способна доложить О ТАКОМ?!!

– Однако при разработке этих планов я трэбую, чтоби они прэдусматривали при своем воплощении в жизнь соблюдэниэ максимальной секрэтности и скритности. Хотя ми практически нэ сомнэваемся, что информация достовэрна, но вэроятность ощибки все-таки сохраняэтся. К тому жэ нарущение режима секрэтности и скритности можэт спровоцироват врага начать войну раньше на сутки или двоэ. А нам, как ви понимаете, в настоящий момент дорог каждий мирний час. – Сталин развернулся и снова прошелся вдоль стены, к окну, у которого стоял в тот момент, когда люди вошли в кабинет. Остановился, бросил взгляд на здание арсенала и, снова повернувшись к присутствующим, коротко бросил:

– Вопросы?

Георгий Константинович, успевший уже слегка «прокачать» озвученную информацию, набычил голову и качнулся вперед:

– Товарищ Сталин, согласно планам стратегического развертывания…

– Ви же сами понимаете, если нэмци планируют атаковат через три дня – их армия полностью готова. А ми – нэт! – жестко оборвал хозяин кабинета. Но затем чуть сбавил тон: – И за три оставшихся дня никак нэ успеем закончить развертывание. – Сталин замолчал, помрачнел, а затем добавил: – Исходите из того, что наши войска нэ сумеют остановит их на линии новой и… – Он запнулся, но затем твердо произнес: – Возможно, и старой граници. И механизированнии части потребуются вам для купирования их прорывов.

По рядам присутствующих пронеслась небольшая волна. А как же… малой кровью – на чужой территории? Нет, часть присутствующих здесь военных и руководителей достаточно хорошо понимала, что это не более чем лозунг, что воевать с немцами будет очень, нет, О-ОЧЕНЬ тяжело. Этот вывод напрашивался из того, как молниеносно немцы разгромили белополяков, еще пару-тройку лет назад считавшихся (вместе с белофиннами) главными противниками могучей Красной Армии. Несмотря на то что в популярной песне пелось, что «от тайги до Британских морей» Красная Армия, несомненно, «всех сильней».

Так что в том, что немец силен, никого из профессионалов убеждать не надо было. Особенно если вспомнить, что не только Польша или там Дания с Грецией были разгромлены немцами практически молниеносно, но и казавшаяся еще год назад могучей и почти несокрушимой Франция была повержена всего за сорок дней. Но до сего момента политическое руководство страны всегда публично демонстрировало полную убежденность в том, что именно «малой кровью и на чужой территории»[4]. И тут такое заявление…

– Понятно, товарищ Сталин, – энергично кивнул начальник Генерального штаба.

– В таком случаэ жду вас к часу с прэдварительными предложениами…

После того как кабинет покинул последний из присутствующих, Сталин подошел к столу и, откинув крышку коробки с папиросами «Герцеговина Флор», принялся крошить их, освобождая табак от папиросной бумаги и набивая им свою трубку, продолжая при этом напряженно размышлять, не совершил ли он ошибку, поверив этому странному и непонятному звонку… может быть, стоило собрать Политбюро или хотя бы ближний круг – рассказать, обсудить… Он усмехнулся. Бред! Кто бы ему поверил? Скорее посчитали бы, что Сталин того… Или просто не торопиться, поставить задачу разведке… Но что бы она смогла сделать за три дня? К тому же он сам поверил, поверил в то, что все это правда. И убедил его в этом отнюдь не рассказ незнакомого потомка – не приведенные им факты, не озвученные, причем чудовищные, цифры потерь, не его информация о недостатках новых, еще совершенно секретных видах вооружения и боевой техники, и даже не сведения о новом, ужасающем по силе и мощи оружии, которое собираются разрабатывать американцы, а… всего несколько предложений, которые, судя по всему, были произнесены довольно-таки юной дикторшей с радио: