Читать книгу - "Поступь битвы - Анатолий Нейтак"

Но пилоты устояли. И лишь когда пси-шторм утих, вызвали в кабину своих сменщиков.

Наблюдавшая за ними Сарина поклялась, что когда-нибудь сможет водить корабли не хуже. Как минимум — не хуже. Универсал она или нет, в конце концов?!

…Хотя транспортник не был особенно велик, а большую часть его объёма занимали грузовые трюмы и разнообразная техническая инфраструктура, он всё же был достаточно велик, чтобы его жилые отсеки могли вместить два пехотных полка расширенного состава. Иначе говоря, до полутора тысяч бойцов вместе со снаряжением. Летевшая на нём неполная сотня пассажиров затерялась в его недрах, как несколько случайных песчинок — в карманах разгрузочного жилета.

Но были два места, где даже эти песчинки встречались друг с другом относительно часто. Первое — столовая. Второе — тренажёрный зал.

Сарина познакомилась с Миреской именно в столовой. Вернее сказать, Миреска познакомилась с ней. Просто села за тот же столик, сказав:

— Привет! Я Миреска. А как тебя зовут? Что-то не припомню твоего лица. Ты летишь с нами от Главного Узла?

— Сарина. Да, от Главного.

Подняв на Миреску глаза, чтобы изучить нежданную знакомую, Сарина моментально ощутила удар той шипастой плети, которая зовётся завистью. Владеющая вроде бы давно смирилась с заурядностью собственной внешности, находя частичное утешение в происхождении (раздражающе высоком), способностях (действительно выдающихся, это да, но не являвшихся её личной заслугой), навыках и познаниях (часто приносивших удовлетворение и гордость, но лишь в комплекте с одиночеством, тоской и горечью). Сарина смирилась…

Вроде бы.

Потому что малейший повод — и становилось ясно: хотя рана зарубцевалась, нанёсшее её жало до сих пор не извлечено.

Миреска оказалась красива. Может быть, даже слишком красива. Лицо не просто вытянутое, как у Сарины, но и изящно заострённое. Чёткая линия скул. Строгий изгиб бровей, немного несимметричных, зато придающих лицу живость своеобразия. То же самое можно было сказать о чуть слишком тёмных глазах, мерцающих на неуловимой грани серого и синего, и коже, не по-классически тёмной. При самом беглом взгляде становилось ясно, что солнце мира, где родилась и выросла Миреска, ярче и горячее солнца Прародины. Только естественный свет может придать коже такой глубокий насыщенный оттенок старого янтаря. Более насыщенного Сарина в реале до сих пор не видела. Одежда Мирески — свободный пёстрый балахон — также говорила о планетном происхождении: пространственники в любой ситуации предпочитали комбинезоны с логически обусловленной окраской. И косметикой Миреска пользовалась умело: хотя эффект в буквальном смысле налицо, не вдруг заметишь, что эта косметика вообще есть.

Единственное, что в ней можно было — с натяжкой — счесть непривлекательным, так это коротковатый вздёрнутый нос. Зато горделивая осанка, а главное — фигура… Сарине такую же фигуру не помогли бы обрести никакие сколь угодно суровые упражнения. Да что упражнения! Не помогла бы даже дорогущая биопластика. По той простой причине, что рост и костно-мышечную структуру никакая биопластика не изменит. Это уже от природы: что есть, то есть.

«Зато пси-способностей — пшик. Ранг не выше двойки, а степень мало отлична от нуля. Чистый лист. — И с мысленным вздохом: — Бездна, как же красива…»

— А куда ты летишь, если не секрет? — продолжала обстрел вопросами Миреска.

— В тринадцатый подсектор.

— База «Каменный кулак»?

— Она самая.

— Выходит, мы — подруги по несчастью, — не особенно печальным тоном подытожила красавица. — Меня законопатили туда же.

Сарина не стала уточнять, что значит «законопатили». Благодаря контексту смысл слова был предельно ясен. Она спросила:

— И в каком качестве тебя определили в эту глушь?

Миреска махнула рукой:

— Инструктором по боевой и тактической. Нынче на вооружение поступает новый тип активной брони. «Серефис М12», слыхала?

— Нет.

— Неважно. В общем, меня послали провести инструктаж по обращению с эм-двенадцатой как имеющую опыт боя именно в этих доспехах. А если совсем честно — ещё и за то, что отказалась кувыркаться в постели с одним вышестоящим козлом.

— О.

Помедлив, Миреска неожиданно прищурилась.

— Знаешь, — сказала она, — на этом месте меня обычно спрашивают о чём-нибудь. Одни — где я умудрилась получить реальный боевой опыт. Другие — что за козёл это был. Третьи — почему отказалась. А ты всё отмалчиваешься.

«Не только красива, но ещё и не глупа…»

Сарина пожала плечами, вяло ковыряясь в тарелке. Фыркнула.

— Если принять во внимание твой темперамент и характер, — сказала она с лёгким намёком на ехидство, — я неминуемо и достаточно скоро узнаю ответы на все три вопроса, даже если ничего не спрошу.

Миреска рассмеялась — как горсть серебра рассыпала.

— Ну, подруга, уела! Так уела, что лапки кверху! А кто ты вообще? Хм… Судя по въедливости и умению слушать ты — психолог?

— Нет. Я… тоже инструктор.

— Инструктор чего?

Сарина снова пожала плечами и ответила, не поднимая взгляда от тарелки:

— Пси-подготовки.

Миреска слегка выгнула одну из своих чуть несимметричных бровей.

— А теперь, — сказала она, — мой черёд обламывать ожидания. Ты после перекуса куда?

— В спортзал.

— Значит, по пути.

«Привыкла лидировать. Что ж, посмотрим…»

В раздевалке Сарина получила очередной заряд зависти прямо в подкорку. Пока на Миреске был свободный балахон, можно было питать иллюзии насчёт того, что он маскирует какие-нибудь физические недостатки. Но когда балахон был сброшен и Миреска осталась в одном типовом комбинезоне, который можно надеть под скафандр или перед тренировкой, иллюзии пошли прахом. Сарина решила, что вполне понимает неизвестного ей вышестоящего «козла»: Миреска могла вызвать у любого здорового мужчины физическое влечение даже в период ауф!

А уж в силпан…

Правда, тело инструктора по боевой и тактической отклонялось от классических канонов не меньше, чем лицо. Слишком уж сухое, слишком поджарое — за вычетом хорошо развитой груди — и широкоплечее. Ни малейшего намёка на женственную мягкость, которую так ценят многие виирай. Но изумительная пластика этого отлично тренированного тела, сплавленная с хищной грацией, возмещала все недостатки. Причём с процентами.

Тут Сарина обнаружила, что Миреска изучает её не менее придирчивым взглядом — и хмурится всё сильнее.

— Что-то не так? — не сдержавшись, спросила она.

— Сколько тебе зим, Сарина?

— Мне девятнадцать хин-циклов. — Почти. — А в чём дело?

— В столовой ты казалась мне старше.