Читать книгу - "Большие Песцовые радости - Инди Видум"

руки и восторженно пытается обработать «духа-хранителя», было не менее противно, чем когда я был там. Возможно, поэтому камера не так часто поворачивалась к великой княгине. Зато процесс уничтожения останков Живетьевой заснят был четко и полностью. И я мог сказать со всей определенностью: сердца в том месиве не было. Но когда и куда его дела Евгения Павловна, тоже сказать не мог. И не только я: ни Шелагину, ни Грекову не удалось найти на видео ни малейших зацепок по припрятыванию живетьевского сердца. У Евгении Павловны оказались прекрасные навыки фокусника. Иной ловким ручкам дамы еще и позавидовал бы.

— Сердце однозначно прибрала Женечка, — резюмировал Греков. — Сейчас оно наверняка у Стаминских.

— Чем это нам может грозить? — спросил Шелагин.

— Понятия не имею, — ответил Греков. — Но судя по реакции Грабиной, хорошо, что осталось сердце, а не мозги.

— Думаете, Живетьева могла бы с них регенерировать? — с сомнением спросил я.

— После просмотра этого занимательного фильма не удивился бы, — хмыкнул Греков. — Ты же обратил внимание, что Живетьева была в сознании до самого последнего момента? То есть мозг у нее жил даже без кровоснабжения. Так что я не удивился бы, если бы его извлекли, а он нарастил вокруг себя новое тело. Вопрос, может ли так сделать сердце? И вообще, что дает Стаминским контроль над ним?

— Это какая-то махровая смесь некромантии с целительством, — буркнул Шелагин. — Обнародование такого сильно ударит по репутации Стаминских.

— Это будет бездоказательное обвинение, — возразил Греков. — По видео не определишь, сперла ли Евгения Павловна сердце или нет.

Сердце пропало, но воспринималось клятвой живым…

— Можно ли найти пропажу, используя заклинание поиска живого человека по вещи?

— Вряд ли, — скривился Греков. — Если Живетьевы считают, что Арина Ивановна мертва, то оно наверняка так и воспринимается заклинаниями. Не побежали бы оттуда те же Грабины, не будучи полностью уверенными в смерти главы рода.

— Это если не идет речь об очередной хитрой игре Живетьевых, — возразил Шелагин. — Не доверяю я этой Дарине.

— Саш, может, я и идиот, но я не могу представить, что Живетьева могла так быстро восстановиться без мозгов. Мы — не компьютеры, наша память в сохраненном виде нигде не находится, поэтому будем исходить из варианта, что Арина Ивановна способностью клонирования памяти не владела, а значит, все, что она знала, погибло вместе с ней. Вопрос, что можно получить из сердца?

— Редкий органический яд?

— Саш, я серьезно. Живетьева, конечно, была той еще змеей, но вряд ли Евгения Павловна похитила сердце ради алхимии. Стаминские в алхимических успехах не замечены. Если она провернула все это незаметно, то вряд ли ради того, чтобы заспиртовать и наслаждаться трофеем. Исходить надо из худшего варианта. Но реального.

— Если метка клятвы как-то зависит от функционирования сердца, возможно, через него можно как-то влиять на тех, кто под клятвой? — предположил Шелагин. — Вот ведь незадача, и проконсультироваться не у кого…

— У меня есть записи Живетьевой, но я не уверен, что там про это есть, — я вздохнул. — И их очень много.

— И я не уверен, — признал Греков. — Я вообще не слышал о зависимости сложных клятв от сердца и мозга.

— Но если Грабина говорила об этом свободно, значит, это не является секретом? — предположил я. — Возможно, Зимин сможет проконсультировать. Может, нам навесили лапши на уши, а мы переживаем?

— Сердце не исчезло само по себе, — скривился Греков. — А если исчезло, с него собрались поиметь какую-то пользу. И не надо мне говорить, что сердце без мозгов ни на что не годно. Давайте-ка все-таки вызовем Зимина на консультацию.

Говорить о негодности сердца мы не стали. Тем более что на видео сердце выглядело очень даже годным: сокращалось даже в руках Евгении Павловны, будучи выдернутым из тела.

Зимин оказался не занят и согласился к нам подъехать, хотя было уже довольно поздно. Отправился встречать его Греков, но о причине вызова завел разговор, только когда они оказались в защищенном помещении моей башни.

— Иннокентий Петрович, не уверены, что вы знаете ответ на интересующий нас вопрос, но хотя бы скажете, к кому можно будет обратиться за консультацией.

— Вы его сначала озвучьте, а потом уже будем решать, достаточно ли окажется моих знаний, — чуть снисходительно ответил Зимин.

— Начнем с предварительного, так сказать, вопроса. Правда ли, что при определенных клятвах их отпечаток на ауре изменится, когда разложатся сердце и мозги того, кому была дана клятва.

— Есть такие, — признал Зимин. — Отпечаток не пропадает после смерти того, кому была дана клятва, но меняется так, что можно с определенностью сказать: человек, которому дана эта клятва, мертв. И меняется постепенно. Это относится только к клятвам определенного типа, причем неснимаемых. То есть от нее не сможет освободить даже тот человек, которому она давалась.

— А если со дня смерти прошло уже несколько дней, а отпечаток остался неизменным?

— Скорее всего, этот человек жив, а вас ввели в заблуждение.

— Человек совершенно точно мертв, но есть подозрение, что сохранили его сердце.

— Зачем? — удивился Зимин.

— Это мы и хотели у вас узнать. — сказал Греков. — Сначала мы подумали было о некромантии, но сердце явно сохраняется живым. Где его можно использовать? И вообще, можно ли как-то через него влиять на человека под клятвой?

Зимин озадаченно покрутил головой.

— Ну вы и вопросы задаете… Мой хороший знакомый как раз в свое время изучал клятвы и их влияние на ауру, но я не уверен, что и он ответит вам на этот вопрос. Это что-то из знаний Древних. Возможно, Арина Ивановна бы вам ответила. Если бы захотела.

— Арина Ивановна уже никому ничего не ответит, — хмыкнул Греков. — Живетьевы в этом уверены. А вы?

— Я тоже, — ответил Зимин. — Арина Ивановна была главой нашей гильдии. Без действующего главы часть артефактов перестала работать. А еще может быть, что они были завязаны исключительно на Живетьеву. Возглавляла Гильдию она давно, уходить не собиралась, а о том, что ей придется столкнуться с хранителем императорской реликвии, знать не знала. Но в любом случае артефакты считают ее мертвой.

— Но не клятва… — задумчиво протянул Шелагин.

— Так это вы про нее?