Читать книгу - "Тафгай 6 - Владислав Викторович Порошин"

по вербовке немецких учёных, среди которых были такие фигуры, как Вернер фон Браун, Артур Рудольф, физик Губертус Штругхольд, он был отмечен и денежной премией и наградами. Но потом срыв на нервной почве дорого ему обошёлся. Гордона Дэвиса перевели в подразделение Отдела Советской России, где он застрял, скорее всего, уже до пенсии. Поэтому работу свою Гордон тихо ненавидел, но за новое задание, психологически обработать бежавшего из СССР хоккеиста Ивана Тафгаева, взялся с энтузиазмом. Начальство требовало, чтобы хоккеист принял американское гражданство и самое главное выступил с обличительными высказываниями в сторону советского образа жизни. На интервью «Голосу Америки» такой фокус не прошёл. «Скользкий, сволочь, — подумал тогда о бежавшем из Союза хоккеисте Гордон Дэвис. — Ничего и не таких обламывал. Зря я что ли разным придуркам заплатил, чтобы они слали ему угрозы по телефону? Вот и совершим сделку. Тафгай решит мою проблему, а я решу его».

Тем временем хоккеисты играющих команд появились на льду. И когда диктор по стадиону объявил составы первых пятёрок «Чикаго Блэкхокс» и «Торонто Мейпл Лифс», зрители от души освистали русского Тафгая.

* * *

— Убирайся к своим Советам! — Услышал я, когда прозвучало моё имя, поэтому назло болельщикам улыбнулся и победно поднял клюшку вверх, из-за чего свист и крики только усилились.

«А вот если бы Фил Эспозито приехал в Союз играть за условный «Спартак», такого бы не было, — с горечью подумал я, встав на точку вбрасывания. — Ничего, немного ненависти в самый раз для спортивной злости». Шайба упала на лёд, и всё вокруг уже привычно завертелось перед глазами. Но самое главное во время игры знать и интуитивно чувствовать, где твои партнёры. А с лева от меня — словак Стас Микита, по правую руку югослав русского происхождения Ванька Болдырев.

— Балда не спи! — Я постучал клюшкой об лёд, требуя паса и шайба тут же как радиоуправляемая примагнитилась, нарушив законы физики, в деревянный не магнитный крюк клюшки.

Опекать меня сегодня тренер «Кленовых листьев» из Торонто отрядил капитана команды тридцатидвухлетнего Дейва Кеона. По сравнению со мной старина Дейв выглядел, как мальчик из шестого класса случайно оказавшийся на переменке среди десятиклассников, которые решили порезвиться. И после первого же соприкосновения наших тел я этого «старину» где-то на льду потерял и полетел в атаку. А вот в защите у хозяев уже было кому со мной потолкаться — это защитника громила Брайан Гленни, участник прошедшей Суперсерии. Я вовремя переадресовал шайбу на левое крыло атаки Стасу Миките, а сам от души врезал Брайану плечом в плечо. Хороший получился удар, упали оба, он от меня, а я на него. А в это время шайбу второму защитнику «Кленовых листьев» удалось вместе с резким, но миниатюрным, Микитой прижать к борту, и рефери свистнул вбрасывание в зоне хозяев льда.

— Ты где пропал? — Улыбнулся я капитану соперников Дейву Кеону. — Я уже хотел в полицию звонить в отдел пропажи хоккеистов.

— Фак ю! — Зло выпалил старина Дейв, но вбрасывание опять проиграл.

Шайба отлетела мне за спину, и наш же защитник Билли Уайт зарядил от всей души по воротам, но так чтобы твёрдая как камень шайба впечаталась мне прямо в лоб. Как я увернулся от удара, который мог меня отправить на больничную койку, не смотря на шлем на голове, сам не понял. А уже когда я поехал на смену, то краем глаза заметил, что Билли, сучёнок, очень доволен, своей подлой выходкой.

— Что за дела Стас? — Спросил я уже на скамейке запасных капитана нашей команды Стэна Микиту.

— Не все парни тебе рады, ты приехал отбирать их хлеб, потерпи, — пробубнил он.

— Как бы у «терпелки» резьбу не сорвало, — по-русски сказал я себе под нос.

* * *

Ближе к концу первого периода весь стадион, шестнадцать с лишним тысяч человек, взревел от восторга, так как нападающий Деррил Ситтлер открыл счёт.

— Скооор! — Выпалил и офицер ЦРУ Гордон Дэвис и ещё показал большой отогнутый палец своему соседу, а сам подумал: «Тупая игра. Бей, беги. А этот Большой Таф не такая уж большая хоккейная величина. Обломаю».

* * *

После первого периода, который мы проиграли 1 : 0, праведная злость кипела в моей крови. В раздевалке, чтобы сразу никого не убить, я выпил воды и закусил одним спелым бананом. Старший тренер Билли Рэй в это время уже что-то рисовал мелом на доске, объяснял не то нашу ошибку, не то новый вариант развития наших атак. Я стёр со лба пот, встал, вытащил клюшку, у которой уже был надтреснут крюк и сказал тренеру:

— Билич, дорогой, подержи доску со своими стрелочками пока в руках.

— Ты что задумал Таф? — Пробормотал Билли Рэй, но снял свою «плазменную телевизионную панель» с деревянной подставки.

— Сейчас новую игровую модель объясню, нашу советско-пролетарскую. Все смотрим сюда! — Гаркул я на раздолбаев, которых отрицательный счёт не парил. — Эй, там в углу! Вас персонально касается!

И когда все свои глазёнки направили на сумасшедшего русского, я показал что такое моё временное помутнение. Ведь за десять секунд расколошматил клюшкой деревянную подставку на дрова, осталось только объявление о продаже вывесить. Кстати, клюшка тоже отправилась в поленницу.

— Значит так! — Я обвёл всех притихших хоккеистов пока ещё вменяемым взглядом. — Если вы свои сраные задницы не заставите во втором периоде шевелиться, то ляжете здесь вместо подставки! А тебя, лосяра, накажу так, что попадёшь в реанимацию! — Я ткнул пальцем в защитника Билли Уайта. — Там сейчас как раз студентам практикантам дураков для обследования не хватает. Вы можете меня ненавидеть, можете не любить, но у нас сейчас с вами одна цель — это Кубок Стэнли. И я с вами в одной лодке! Что вы скажете своим детям и внукам, когда ваше имя будет написано на серебряном боку Кубка? Что я играл с проклятым русским, или что я добился того, что многие никогда не смогут? Подумайте хорошо, у нас до начала второго периода есть ещё две минуты.

Вторые двадцать минут игры начали так резво, что просто сердце радовалось. Прижали хоккеистов из Торонто к воротам и не давали продохнуть сразу три смены подряд. Легендарный вратарь «Кленовых листьев» 43-летний Жак Плант, 6-ти кратный обладатель Кубка Стэнли, крутился в рамке как в свои лучшие молодые годы. Наконец, после третьей