Читать книгу - "Воин Чёрного Дракона - Николай Коростелев"

– Загорел, возмужал, а ведь я не видел тебя всего месяц. Как ты? Когда приехал? – засыпал вопросами отец. – Представляешь, – понизил он голос, – вчера меня спешным порядком вызвали к его превосходительству, сказали, в связи с торжественными мероприятиями. Намекнули на представление к «Станиславу» и ещё какие-то приятные сюрпризы, но я не ожидал встретить тебя.

Слышал, ты выполнял поручение Николая Ивановича? Не буду спрашивать какое, уверен, ты справился.

– Я тоже рад тебя видеть, – улыбнулся Андрей. – По порядку заданных вопросов докладываю: у меня всё в порядке, жив и, как видишь, здоров.

Приехал уже неделю как. Что тебя представили к «Станиславу», слышал. Рад. Поздравляю! Про другие сюрпризы тоже знаю, но не скажу – боюсь сглазить.

Ты лучше расскажи, чтó дома? Как мама, дед? Есть новости о Ване?

Отец улыбнулся.

– Разговор переводишь? Ладно, ладно. Не хочешь выдавать сюрприза, не надо.

А дома? Дома всё в порядке, мама и дед здоровы. О Ване пока новостей нет, но думаю, скоро объявится. Ты где остановился?

– Да тут рядом, в гостинице «Европейская», пешком пять минут. А ты?

– Пока нигде. Но раз ты в «Европейской», то и я там.

– Погоди, пап, мне нужно доложиться, потом договорим, – перебил отца Андрей и направился к столу, где молодой поручик отмечал приглашённых.

Фамилию Андрея нашли в списке, и он вернулся к отцу. Чтобы не стоять посереди зала, отошли к окну. Военный оркестр, создавая праздничную атмосферу, наигрывал вальс. Беседе отца с сыном помешал шум ввалившейся в вестибюль группы офицеров. Приветственно кивнув присутствующим, они направились к столу отмечаться. Судя по блестящим глазам и слегка порозовевшим щекам, «по соточке» они уже приняли.

Вслед за офицерами, пригладив жёсткий ёжик волос, появился Ивантеев. Его синий форменный китель жандарма ярким пятном выделялся среди белоснежных мундиров армейских и флотских офицеров. Разглядев возле окна Лопатиных, он широко улыбнулся и направился к ним.

– Андрей, здравствуй! Рад тебя видеть!

Повернувшись к старшему Лопатину, он вежливо представился:

– Штабс-капитан Ивантеев, Сергей Вячеславович! А вы, видимо, отец нашего корнета.

– Иннокентий Иванович Лопатин, к вашим услугам, – отрекомендовался отец и с удивлением посмотрел на Андрея, пытаясь понять, чтó может связывать его сына и жандармского офицера.

Ивантеев повернулся к Андрею.

– Пока ты неделю прохлаждался, тут столько всего произошло.

Андрей пожал плечами.

– Когда приказали, тогда и прибыл. Отбываю, так сказать, отпуск. От скуки скоро заплесневею.

– А у меня, – весело отозвался Ивантеев, – даже покурить времени не хватает. Тут всё так закрутилось, ну, об этом ты в своё время сам узнаешь, – показал глазами на потолок штабс-капитан.

Вестибюль быстро заполнялся. Наконец двери зала приёмов распахнулись, и зычный голос распорядителя объявил:

– Прошу в зал, господа!

Первым в открытые двери проследовал важный полковник с гусарскими усами. За ним потянулся народ.

Помня аскетичную скромность кабинета генерал-губернатора, Андрей на миг растерялся. Зал поражал размерами и богатым убранством. Его стены, задрапированные шёлковой материей, где по светло-зелёному полю рассыпались мириады золотых узоров, придавали обстановке невероятную красоту и торжественность. От входа к небольшой сцене бежала ковровая дорожка малахитового цвета, а по обеим её сторонам стояли ряды резных мягких кресел. Спинки и сиденья были обтянуты бархатом, который в сочетании с позолотой деревянных элементов кресел идеально перекликался с драпировкой стен. На сцене стояла небольшая трибуна с барельефом малого герба Российской империи, за ней на стене висел праздничный портрет Его Императорского Величества Николая Второго в полный рост. С двух сторон от портрета стояли государственные флаги: слева – чёрно-жёлто-белый, Романовский, а справа – бело-сине-красный, государства Российского^[12].

Под высоким потолком, сверкая хрусталём, нависали две огромные многоярусные люстры. А на стенах, опоясывая помещение, светились хрустальные бра.

Электричество в домах Владивостока не было редкостью. Запущенная в порту судовая электростанция с лихвой обеспечивала потребности города в электроэнергии. Но вот хрустальные люстры и изысканные светильники из Европы могли себе позволить лишь состоятельные купцы. Соревнуясь между собой, они привозили люстры невероятных размеров и форм. А в крупных магазинах висели такие многоярусные гиганты, что на них, как на чудо, приходили поглазеть все жители города.

Но люстры зала приёмов могли дать фору даже им. Электрическое освещение и оформление зала затмило все представления Андрея о красоте и роскоши: хрустальные льдинки люстр, переливаясь, сверкая, подсвечивая друг друга, отражались в больших настенных зеркалах и заливали огромный зал ослепительным светом.

Приглашённые чинно занимали кресла. Расторопный поручик, отмечавший прибывших, корректно направлял их к полагающимся по статусу местам.

Вот он вежливо отказал желающему разместиться в первом ряду важному чиновнику, тут же предложив ему место во втором ряду. Чиновник состроил недовольную мину, но подчинился, а поручик с невозмутимой учтивостью продолжил заниматься рассадкой гостей.

Увидев в проходе отца и сына Лопатиных, он жестом пригласил их пройти в первый ряд и указал на забронированные места. Старшего Лопатина усадили посередине ряда, а Андрея поместили с самого края. Пока он осваивался и с любопытством разглядывал прибывающих, поручик подвёл уже немолодого хорунжего со знаками принадлежности к Уссурийскому казачьему войску. Хорунжий расправил усы и, повернувшись к Андрею, степенно поздоровался.

Первый ряд быстро заполнялся. Офицеров рассаживали по старшинству званий, от центра к краю ряда.

Наконец суета закончилась, ходьба прекратилась, и слышался лишь тихий гул множества приглушённых голосов, который усиливал ощущение торжественности и приближения чего-то важного и волнующего.

К трибуне вышел незнакомый Андрею полковник. Шум голосов стих.

Полковник выдержал паузу и неожиданно сочным, рокочущим голосом скомандовал: