Читать книгу - "Спасите наши души - Ромен Гари"

6.10

Они вышли на свет божий, сгибаясь под тяжестью щита; солдаты стояли по обе стороны дороги, образуя живую изгородь.

«Мы, наверное, были похожи на шестерых водолазов, несущих на своих спинах темно-зеленую торпеду. Было страшно тяжело», — писал Старр в своем отчете. В машине с открытым верхом, рядом с водителем, они увидели Колека, а позади него двух албанских генералов. Стоявший на бронетранспортере генерал Кочук в мегафон отдавал приказы, а сзади, в черном «мерседесе», сидели маршал Джума, начальник службы безопасности Ринек и командующий китайскими военными специалистами генерал Чен Ли. В лимузине, сопровождавшем автомобиль диктатора, они увидели политических лидеров страны, чьи физиономии заучили во время тренировок: министр промышленности Карз и министр обороны Батк. По обе стороны от машины Колека стояла дюжина албанских офицеров с автоматами, направленными в сторону своих же солдат. Военная премьера, подумал Старр. Впервые диверсионная операция проводится под защитой самого противника.

Галлюцинации начались, как только они оказались на дороге, ведущей к «борову».

Сначала они обнаружили, что вся дорога усеяна мертвыми птицами и насекомыми. «Я видел, как птицы падают, словно подбитые, на лету, — писал Литтл в своем отчете, — а на земле разлагались миллионы бабочек, насекомых и прочих тварей. Ноги утопали во всем этом по щиколотку. Настоящий экологический бред. Поразительно реалистично, задействованы все органы чувств — зрение, обоняние, слух, даже осязание. Невозможно было усомниться в происходящем, отнести его на счет того пресловутого побочного воздействия, о котором нас предупреждали. Мне было хорошо известно о психических расстройствах, вызываемых отходами передового топлива, но разве можно было не верить тому, что видели мои собственные глаза? Растения вокруг нас уже погибли или еще агонизировали, деревья стояли голые — ни листочка, и между тем — не моему скудному уму было понять это поразительное противоречие, — новые цветы прорезались сквозь камни и асфальт у нас под ногами с какой-то неодолимостью, какой-то неудержимой силой, и каждый из нас испытывал странную радость, эйфорическое опьянение и чувствовал себя чуть ли не бессмертным, как если бы не было ничего невозможного и не было пределов тому, что может совершить человек».

Впереди шел Литтл, справа и слева от него — американец и Григорьев. Литтл услышал, как Старр рассмеялся.

— В чем дело? Что случилось?

— Воняет, — сказал майор. — Чувствуете?

— Это мертвые птицы и насекомые.

— Нет, сэр. Это он воняет, говорю вам.

— Так он же «боров», — воскликнул Литтл. — Что ж тут странного?

— Это то, что внутри, сэр. Сам дух. Он ужасно воняет.

Литтл рассвирепел — его, похоже, оскорбили в лучших чувствах. Его оксфордский английский на этом закончился.

— Вовсе нет, сэр! — рыкнул он. — И даже если так оно и есть, то это исключительно из-за того, как с ним обошлись!

— Он же сам и обошелся! — заметил ему Старр.

— Нет, политика так с ним обошлась, сэр! — выкрикнул Литтл. — Захват, концентрация, гнет, давление, утилизация, эксплуатация — кучка негодяев! Психологическая обработка, лишение воли, подавление и все такое! Чтобы выжить, духу приходится прокладывать себе дорогу сквозь всякое историческое, идеологическое, научное, техническое, экономическое дерьмо, и из всего этого дух выходит опозоренным, униженным, оскверненным, отравленным, сломленным, пресмыкающимся, падшим… да, именно так, сэр… падшим!