Читать книгу - "Балтийские патриоты - Константин Николаевич Буланов"

ретироваться, когда к огню своего флагмана присоединился сверкающий на полнеба вылетающими из труб угольными искрами также подоспевший к окончанию боя «Адмирал Корнилов». Не подойди этот старый и еще более тихоходный бронепалубный крейсер столь вовремя, и, скорее всего, японцы рискнули бы навалиться всеми оставшимися силами на держащийся исключительно на честном слове броненосный рейдер. Ведь на том же «Токива» сохранились все минные аппараты, как и мины к ним. А потерпеть весьма ослабший огонь противника практически не пострадавший броненосный крейсер мог довольно легко. Однако капитан 1-го ранга Нельсон-Гирст успел. Успел прийти на помощь, но лишь для того, чтобы уже спустя два часа, как только за горизонтом скроются дымы уползающих на север японских крейсеров, снять с гибнущего флагмана всех, кто пережил этот кромешный Ад. «Рюрик» же… Получивший свыше 70 попаданий только 203-мм и 152-мм снарядами «Рюрик» затонул, завалившись на испещренный пробоинами правый борт, не дотянув до нейтрального Гонконга каких-то пятнадцати миль. Но зато уже спустя полтора часа с влетевшего на внутренний рейд английского колониального порта «Адмирала Корнилова» в город потекла река раненых. Из семи сотен человек экипажа «Рюрика», на борт бронепалубного крейсера были перенесены или перебрались самостоятельно лишь 478 офицеров и матросов, не менее половины которых оказались ранены. Потому на борту русского крейсера, покинувшего Гонконг уже следующим утром, сверх штата остались лишь двести семнадцать матросов и ни одного офицера, ибо из числа последних не раненых не осталось вовсе, да и тех набралось всего девять человек. Но случившаяся трагедия лишь дала толчок к скорейшему началу осуществления плана по искоренению японских крейсеров. И охранники конвоев должны были стать первыми жертвами нового витка крейсерской резни.

В то время как едва доползший до родной базы «Якумо» вновь встал на длительный ремонт, а пополнивший боекомплект и заменивший разорванные орудия «Токива» после непродолжительной стоянки убыл в компании остатков 7-го боевого отряда к восточному побережью — гонять «Россию», что уже сидела в печенках у всех американских судовладельцев, навстречу вышедшему из Шанхая конвою ринулся мелкий и совершенно нестрашный русский пограничный крейсер. Все же появление на пути шедших в охранении 9-го боевого отряда транспортов внушающей трепет «Славы» могло спугнуть добычу, и потому Протопопов до получения условного сигнала держал свой крейсер на изрядном удалении, вслух проклиная капитанов двух маячивших у него за кормой английских крейсеров. Если бы не эти достойные сыны Туманного Альбиона, ему вскорости не пришлось бы выжимать из машин своего корабля все возможные силы. Однако никто не обещал, что на войне будет легко и потому оставалось лишь сидеть и ждать, да изредка посылать проклятия на головы обнаглевших англичан. А вот с легкостью ушедший от своих надзирателей Лушков, пару дней поплутав близ Шанхая и получив по беспроводному телеграфу сообщение от находящейся в городе агентуры о выдвижении японского конвоя, отвел свою «Плутовку» подальше от берега и, рассчитав курс перехвата, принялся ждать ночи. Как бы японцы того ни хотели, но водить конвои без солидной иллюминации у них пока не выходило. Первая же подобная попытка окончилась столкновением и потерей одного из транспортов уже в первую ночь и потому, дабы не делать за противника его работу, пришлось смириться с отсутствием светомаскировки. Чем и поспешил воспользоваться Николай Михайлович, упустивший подобную возможность в войне десятилетней давности, когда его командиры так же ночью умудрились разгромить японский конвой. Правда, в данном конкретном случае приходилось рассчитывать не столько на незаметность, сколько на донельзя гражданский вид своего корабля. Если в дневное время небольшую яхту на близких дистанциях никак нельзя было спутать с пассажирским лайнером, то во тьме ночи освещенный всеми положенными огнями и блистающий на округу светом, льющимся через многочисленные иллюминаторы, замаскированный хищник смог сделать то, что оказалось бы не под силу его более боевитому собрату. Так, замеченный с шедшего в авангарде японского конвоя вспомогательного крейсера небольшой русский рейдер, как то и задумывалось, был принят за лайнер, благо вырисовывающийся на удалении мили силуэт этому весьма способствовал. Таковым же его посчитали и на шедшем головным флагмане 9-го боевого отряда — броненосном крейсере «Ниссин». Благодаря помощи англичан, вице-адмирал Катаока на момент выхода конвоя из Шанхая прекрасно знал, что ни одного русского броненосного рейдера поблизости нет. А одинокий бронепалубник или вспомогательный крейсер, сунувшись к его отряду, сам рисковал получить по первое число, отчего на душе было спокойнее. Впрочем, это вовсе не значило, что следует расслабляться и пренебрегать всеми доступными мерами предосторожности. Потому и шарили по обступившей корабли тьме лучи десятков прожекторов, выискивая малейшие следы противника.

Осветив приближающееся встречным курсом и обозначенное многочисленными огнями судно и, удостоверившись, что это не крейсер и не миноносец, японский матрос продолжил свое ночное бдение, неспешно водя по горизонту лучом силой в десятки тысяч свечей. Именно таких прожекторов в свое время не хватило защитникам японского конвоя, что некогда стал добычей экипажа «Полярного лиса». Но здесь и сейчас именно они стали причиной разыгрывающегося спектакля, ведь разгромить конвой путем применения грубой силы мог каждый, а вот превратить недостатки своего корабля в его преимущества было по силам далеко не всем.

Стоило лучу прожектора головного крейсера отправиться дальше на поиски возможных врагов, как «Плутовка» слегка изменила курс, начав сближаться с японским конвоем, а в ее бортах раскрылись по три люка с каждой стороны. Еще полминуты и в них выступили трубы спаренных минных аппаратов замерших на заранее рассчитанных углах с тем, чтобы обеспечить большую зону поражения для той полудюжины торпед, что уйдут в воду по одной единственной команде минного офицера пограничного крейсера.

Новейшие 450-мм торпеды, снаряженные гироскопическими приборами Обри, имели максимальную дальность хода на 25 узлах аж в два километра. Но будучи примененными, как это было принято на любом флоте, бережливо — то есть поодиночке, даже они не могли рассчитывать на должный успех в деле поражения намеченной цели. Потому на «Плутовке» и была применена система залповой стрельбы всеми торпедами того или иного борта разом. Что и произошло, стоило «Ниссину» оказаться на дальности менее 10 кабельтовых. Относительно тихий хлопок пороховых зарядов дал понять, что все шесть «стальных сигар» ушли по направлению к цели, после чего в рубку тут же поступил сигнал и шедшая на 12 узлах «Плутовка» с помощью руля и работы машин принялась совершать разворот на правый борт, чтобы успеть отстреляться по японскому крейсеру и оставшейся полудюжиной самоходных мин. Одновременно с этим на борту погасли все огни и замаскированный хищник на целую минуту исчез из поля зрения