Читать книгу - "Толлеус, искусник из Кордоса - Дмитрий Коркин"

– Мой распорядитель нанял вас, чтобы зачаровать этот меч! – Толстый палец указал на двуручное чудовище, небрежно уложенное поперек массивного деревянного стола в центре залы.

– О каких конкретно чарах идет речь? – На слове «чарах» искусник споткнулся, но все же выбрал именно его. Не тот человек стоял перед ним, чтобы объяснять разницу между чарами и плетениями.

Интендант задумчиво, словно в первый раз увидел, посмотрел на клинок. Потом подошел к столу и одной рукой с легкостью поднял меч, а второй медленно провел вдоль лезвия. На губах его почему-то появилась грустная улыбка.

– Много битв видел этот славный меч, не единожды спасал он мне жизнь. А до меня – моему отцу, а еще раньше – деду. Фамильная реликвия… – Люциус на мгновение умолк, прикрыв глаза и вслушиваясь, как эхо старательно тянет: «И-я-а». Потом аккуратно положил оружие на место.

– Мои битвы закончились, – стряхнув оцепенение, продолжил хозяин. – Зато теперь у меня появились деньги, чтобы отблагодарить меч. И хотелось бы передать сыну не просто хороший клинок, а нечто более ценное. Я обращался в пару школ, но мне предложили только возможность стрелять паралитическими сгустками или другой какой-то мудреной ерундой. Стрелять мечом – бред! Говорят, зачаровывание оружия – вотчина искусников. Что ты можешь предложить мне, старик?

Толлеус, который уже давно с тоской поглядывал на лавку возле стола, воспользовался подвернувшейся возможностью. Подойдя к столу осмотреть меч, он с удовольствием плюхнулся на потемневшую от времени и пролитых напитков, вытертую до блеска скамью. Выбирать особо было не из чего, поэтому он авторитетно подбоченился и предложил свое светящееся плетение.

– Не то, старик! Все не то! – дернул щекой воин. – Зачем такое? Чтобы детей пугать или освещать себе дорогу, когда возвращаешься из пивной? Предложи другое!

Искусник искренне развел руками. Хозяин в расстройстве стукнул увесистым кулаком по ладони. Эхо подхватило и вернуло звонкий шлепок.

Стремительно приблизившись вплотную к Толлеусу, отчего тот инстинктивно отшатнулся и чуть не свалился с лавки, Люциус наклонился и прошептал:

– Ты не хочешь делать мне меч, потому что узнал, кто я. И теперь думаешь, что я должен буду взять с тебя налог. Так давай договоримся, что ты мне просто подаришь свои чары. А я ответным жестом подарю тебе, скажем, этот перстень. – Интендант стащил с пальца массивный перстень с рубином, помахав им перед самым носом искусника. А потом с нескрываемой угрозой уже громко потребовал: – Зачаруй мне меч, старик!

Толлеус обреченно обвел взглядом мрачные стены, теряющиеся в полутьме. Кажется, ничем хорошим этот визит не кончится. Днем искусник видел неплохо, но при слабом освещении зрение начинало подводить. Да и как-то сразу неуютно стало тут, в этом чужом зале, в чужой крепости, посреди столицы чужой страны. Искусник, почти не отдавая себе отчета, создал светлячок. Теплый мягкий свет озарил пространство вокруг, а Люциус, выставив перед собой клинок, отпрыгнул в сторону.

Старик неожиданно успокоился, несмотря на то что сейчас ему угрожали оружием. Просто он понял, что здоровяк перед ним сам до смерти боится – это было видно по его глазам, в которых отражался свет светляка. Забавно: Толлеус привык, что за спиной любого человека, облеченного властью, всегда стоит Искусство. И по привычке ожидал того же от оробосцев. Однако здесь, похоже, важный, богатый, знаменитый человек – как простой обыватель в Кордосе, слаб и беззащитен. А сам Толлеус, далеко не великий искусник, в Оробосе является весьма грозной силой. Эта крамольная мысль была слишком неожиданной и требовала времени, чтобы свыкнуться с ней. Пока же внимание старика переключилось на стойку, в которой замер интендант, и тут же в голову проникла интересная идея. Стоило попробовать. Толлеус активировал плетение, которое сегодня уже было востребовано неоднократно.

Интендант выронил из рук свое огромное оружие, когда у него в зажатых кулаках появилось не одно, а сразу два лезвия. Меч, у которого из рукоятки теперь торчал еще один иллюзорный клинок, глухо звякнул об пол.

– Я могу сделать так, – довольный произведенным эффектом, сказал искусник. – Мне кажется, в бою это может пригодиться, чтобы запутать противника.

Несмотря на регулярные прикладывания к жизнегубкам, Толлеус чувствовал себя уставшим, когда ближе к вечеру покинул наконец гостеприимные казематы замка. Идея иллюзий хозяину понравилась, и теперь из эфеса его меча по желанию вместо одного лезвия появлялся веер сразу из пяти. Но, как всегда, не обошлось без проблем. Первая сложность заключалась в том, что Люциус, не будучи ни искусником, ни даже чародеем, не мог сам активировать плетение.

Пришлось изобретать хитрую систему, которой мог пользоваться любой неискушенный человек. Вариант рычага или кнопки, обычно используемый в амулетах для простого населения, не подходил, потому что у кордосца не было с собой соответствующих заготовок. Но он в конце концов выкрутился, встроив в рукоять плетение, как на посохе, реагирующее на прикосновение. Вторая же проблема вскрылась, когда все было готово и хозяин взял меч в руки для тестирования. Оказалась нарушена балансировка. Пришлось менять компоновку, переносить маногубку выше на гарду.

Интендант остался доволен. Странно было смотреть, как серьезный мужчина совершенно по-детски забавляется с новой игрушкой, вычерчивая сверкающими лезвиями замысловатые фигуры. Или, встав посреди залы, начинает стремительно вращать меч перед собой, так что воздух гудит, а иллюзорные клинки сливаются в сплошной стальной круг, за которым хозяина даже не видно. Толлеус тоже был доволен: перстень он не взял, зато договорился о пропуске в библиотеку. Удивительная удача. Все-таки в добрый час он решил ехать на рынок! Надо бы и Оболиуса как-нибудь наградить… Вот только сперва его нужно найти: неугомонный подросток опять куда-то исчез.

Искусный маячок почти сразу обнаружил помощника – он оказался совсем недалеко, буквально в квартале от входа в крепость. Старик вытянул амулет-сердечко, «позвал» парня. Но метка не сдвинулась с места. В душу старику закралось нехорошее предчувствие, и он поспешил по направлению к источнику сигнала. Однако едва он завернул за угол и углубился в маленькую улочку на пару десятков шагов, пропажа сама обнаружилась. Оболтус не явился на зов, потому что попросту дрых, забравшись на чью-то копну сена, аккуратно сложенную рядом с глухим забором, выкрашенным белой краской.

Лошадей тоже соблазнило свежее, пахнущее ароматами лугов сено, и они уже проели в стоге изрядную брешь, так что незадачливый возница рисковал в любой момент завалиться набок вместе со своей высокой периной. Повозка с искусными сокровищами сиротливо стояла тут же. Наудачу, никто из местных воришек ею еще не заинтересовался. Впрочем, Паука на ней и сундук с амулетами под маскирующей сетью обычным зрением не видно: самая обычная пустая телега. И все же сердце старика от такой картины болезненно сжалось, а жилет тревожно мигнул индикатором.

– Ах ты!.. – только и нашел что сказать Толлеус, накидывая на босую ногу мальчишки петлю из искусной нити. Другой конец он споро прилепил к повозке, после чего стал сжимать нить.