Читать книгу - "Юрьев день - Андрей Величко"

В начале марта тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года стартовал проект освоения золотых россыпей Нома — с Варшавского вокзала отправились в путь двенадцать человек. Среди их багажа значительное место занимали три здоровые катушки Румкорфра (две для радиостанций, одна запасная), четыре конденсатора переменной емкости (уже два запасных), пяток плат с иглами для кристаллических детекторов и всякая мелочь, необходимая для изготовления на месте двух приемников и двух передатчиков. То, что можно будет купить на месте, не наводя американцев на ненужные мысли, тащить с собой из России через полсвета смысла не было. В начале апреля люди уже прибыли в Сан–Франциско и приступили к сборке радиостанций и поискам подходящего для плавания на Аляску судна. Главным электриком экспедиции был Евгений Колбасьев — тот самый мичман, которого Попов привлек к работе над первым приемником. Я так и не вспомнил, что он изобрел в другой истории, но здесь Женя внес в радиостанцию Попова–Герца несколько полезных усовершенствований и, главное, без колебаний согласился отправиться на противоположный конец шарика для их применения на практике.

В середине апреля покинул Кронштадт корвет «Витязь» под командованием Макарова, его путь лежал к Ному. Теперь до начала июля оставалось только ждать — первые, так сказать, вести с полей должны были появиться к этому сроку.

Кстати, Макаров вез с собой не только радиостанцию, но и дельтаплан. Как–то раз увидев полет этого аппарата в Гатчине, он загорелся идеей получить такой на свой корабль, причем с возможностью взлета с воды и посадки на нее же. В силу чего мне пришлось озаботиться еще и изготовлением легкосъемных поплавков, устанавливаемых вместо колес, а то ведь сам Степан Осипович мало того что придумал нечто ужасное, так еще и почти приступил к его изготовлению. Теперь же ему оставалось только по–быстрому оснастить «Витязь» специальным краном для спуска дельтаплана на воду и вытаскивания его оттуда. С этим Макаров справился без особого труда. Разумеется, аппарат мог использоваться только на спокойной воде. Волнение свыше двух баллов делало взлет и посадку затруднительными, в районе трех — опасными, а более четырех — абсолютно невозможными.

Тогда же, в разгар весны, Михаил Рогачев уехал в Варшаву якобы для закупки оборудования для химических экспериментов. Всякие колбы и реторты потом действительно купили, но главным было то, что оттуда Михаил по чужим документам смотался в Париж, где пора было начинать обзаводиться нужными связями. Кажется, у него неплохо получилось. Правильно, он же бывший революционер! Как сказал Победоносцев, «кто в молодости не был либералом, у того нет сердца. Но кто к зрелости не стал консерватором, у того нет мозгов». А я к его высказыванию мог бы добавить, что успевший слегка посидеть революционер может вступить в зрелость существенно раньше, чем не успевший. Яркие тому примеры — не только Михаил, но и Николай Морозов, которому отсидки тоже вполне хватило для разочарования как в своих бывших товарищах по борьбе, так и в их методах. Между прочим, в другой истории случилось то же самое, только там Морозов сидел заметно дольше. Но так как Мише довелось посидеть существенно меньше Николая, то он успел разочароваться только в самих борцах и их целях, но не в методах, что, с моей точки зрения, было весьма кстати.

К вящей моей радости, Ники стал не только номинальным руководителем проекта, но и смог внести заметный вклад в его организацию, а то ведь у меня были и другие дела. Например, мне таки удалось получить нормальный пистолет вместо урода марки «смит–вессон». Поначалу я хотел вытащить из Тулы Мосина, но Зубатов навел о нем справки и сообщил, что Сергей Иванович вряд ли будет обрадован перспективой покинуть Тулу, ибо у него там какая–то романтическая история, причем с замужней женщиной. Вроде как они любят друг друга, но муж уперся рогами в землю и не дает развода. И даже вызов на дуэль не принимает, мерзавец! Наверное, боится, что Мосин умеет не только делать оружие, но и стрелять из него. Узнав это, я поручил Сергею выяснить, заслуживает этот муж хоть какого–нибудь уважения или нет. Потому как дуэль есть далеко не самый эффективный метод убеждения. Однако все это потребует времени, и я поручил выяснить, можно ли найти толкового оружейника поближе к Питеру. И уже через пару дней беседовал с полковником Роговцевым из Ораниенбаума.