Читать книгу - "Ведун - Василий Сахаров"

Короче говоря, вожди и волхвы беседовали долго, не меньше часа, после чего лютич и бодрич ударили по рукам и обменялись клятвами, а жрецы Святовида и Яровита выступили их видоками. Однако все это было неофициально, а с утра все действие началось по новой. Порт Волегоща находился за пределами городских стен. Поэтому гости провели ночь на кораблях и в палатках на берегу, а когда рассвело, витязи и дружинники Никлота покинули причалы, и в полном вооружении выстроились в две колонны по три человека в ряд. Князь бодричей, Векомир и полтора десятка приближенных к обоим верховодам людей, среди которых был и я, встали между храмовниками и дружинниками. Затем прозвучали команды сотников и колонны выступили в сторону приморских ворот.

Сияли на солнце щиты. Воины держали строй и шли в ногу не хуже парней из парадного кремлевского полка. Зрелище было впечатляющим и не хватало только зрителей. Но ничего, вскоре они появились. Ворота Волегоща были распахнуты настежь. И когда воины вошли в город, выстроившиеся вдоль улицы горожане встретили их радостными криками.

Мощная звуковая волна ударила в строй. Однако он устоял. Невозмутимые воины мерно печатали шаг и вскоре оказались перед храмом Яровита. Рядом со святилищем гостей ожидали охранники Прибыслава. А вход в храм был перекрыт десятком храмовников. Это все, что осталось от дружины Яровита, которая, подобно Священным отрядам Святовида и Триглава, в лучшие времена насчитывала три сотни всадников, с той лишь разницей, что одни храмовники имели белых лошадей, другие вороных, а третьи гнедых.

— Да-х-х! Да-х-х!

Тишина.

— Да-х-х! Да-х-х!

Приветствуя гостей, лютичи и витязи Яровита ударили в щиты, видимо, специально готовились, так как у каждого воина правая ладонь была в латной или кольчужной перчатке. Бодричи и витязи Святовида ответили тем же, и все это действие перемежалось криками горожан. После чего местные храмовники расступились, и в святилище вошел князь Прибыслав. За ним Никлот и Векомир, а следом их приближенные, жрецы других славянских культов, командиры военных отрядов и лучшие люди города Волегощ.

Мы с Сивером были одними из первых, кто оказался в алтарном зале, все-таки верховного жреца сопровождаем, а не какого-то там боярина, так что заняли самые лучшие места, поближе к идолу божества. Впрочем, нас быстро потеснили, слишком много людей набилось внутрь, но, тем не менее, зрители поместились, и началось то, ради чего все мы сюда сошлись. К идолу вышли князья, и появился Огнеяр, который разразился пламенной речью.

Жрец говорил очевидные, но правильные вещи. Бодричи, лютичи, раны и поморяне — братья по крови и должны держаться вместе. Это всем ясно и понятно. Однако говорить об этом, дабы такой очевидный факт не забывался, надо постоянно. Затем, после краткой речи на патриотическую тему волхв напомнил всем собравшимся о заветах предков, которые призывали славян быть заодно, помянул достоинства Никлота и Прибыслава, и в конце призвал их помириться. То есть для народа именно Огнеяр выступил миротворцем, и весь славный город Волегощ будет об этом знать. Следовательно, верховный жрец местного храма и все служители Яровита получат уважение горожан и дополнительных прихожан, а сейчас для них это чрезвычайно важно, так как культ собирается в срочном порядке довести численность собственного Священного отряда до штатной численности. Раньше ведь как было? Жрецы растили своих воинов, потомственных ведунов, а когда наступал кризис, они устраивали турнир и из победителей выбирали самых лучших рубак, которые были готовы служить Яровиту. Сейчас не то. Кадров не хватает, а воины нужны. Поэтому Огнеяр был готов без турнира взять в Священный отряд любого профессионала, лишь бы только он знал с какого конца держать меч, являлся славянином и Яровита уважал…

Однако возвращаюсь к тому, что происходит здесь и сейчас, поскольку храмовое событие было лишь прелюдией перед тем, что со мной произошло…

Огнеяр окончил свою речь, и князья примирились. Воины это одобрили, а затем Прибыслав и Никлот получили благословение Векомира и, сопровождаемые священнослужителями, вышли. Следом за ними направились зрители и ближние люди основных участников сегодняшнего мероприятия, а я остался. Хотел выйти и даже сделал первый шаг вслед за Сивером, но случилось нечто странное.

Мои ноги, словно прилипли к полу, а Змиулан, который находился в ножнах, стал таким тяжелым, будто он весил не полтора килограмма, а целую сотню. Со мной происходило что-то не то, а что именно я не понимал. Меня парализовало. Руки и ноги не действовали. Однако почему-то я ни капли не нервничал, поскольку в моей душе царило спокойствие и какое-то умиротворение. Ничего не хотелось делать, и не было никаких желаний. Стою как столб. Вокруг меня полное безмолвие, хотя за стеной святилища сотни людей, а в ушах легкий звон и все, что я могу, это смотреть.

Есть покрытый яркими пурпурными полотнищами пустой зал, где у стены стоит высокий идол Яровита, который в одной руке сжимает чашу, а в другой обнаженный меч. Под его ногами алтарь из серого мрамора, а напротив статуи бога я, ничего не понимающий и апатичный пришелец из будущего Вадим Соколов. Где-то в голове бьется мысль, что надо бы позвать на помощь, благо, люди рядом, во дворе храма, но делать этого не хочется. Просто лень. И вроде бы голова соображает, но в чувствах полнейший неадекват.

Проходит минута. Голова сама по себе слегка задирается вверх и мой взгляд сталкивается со взглядом деревянного идола. Одно из лиц Яровита прямо передо мной и кажется, что выразительные мудрые глаза бога слегка светятся и всматриваются в меня. Что это? Глюк? Возможно. А может быть небожитель, чей клинок нес в мир людей покойный витязь Ратибор, в самом деле, почтил меня своим вниманием? Ха! С чего бы вдруг? Жрецам не отвечает, потому что не может, а со мной решил пообщаться? Это вряд ли, хотя все возможно.

«Ну же, — думаю я, глядя на идола, — может быть, что-то скажешь?»

Нет. Все та же глухая тишина. Небожитель не хотел, а скорее всего, просто не мог со мной общаться и все, что мне оставалось, это ждать каких-то изменений.

Наконец, слабость стала меня отпускать. Я получил свободу воли и смог пошевелить руками. Левая ладонь при этом машинально легла на рукоять Змиулана, и ее ожгло огнем.

— Ай! — Воскликнул я и отдернул руку. Затем посмотрел на ладонь и увидел на своей коже четкий красный оттиск — чудная птица с телом грифона и головой сокола. — Что за чепуха!?

Звук моего голоса прокатился по залу и растворился в его темных углах, а я взглянул на рукоять меча, которая, что поразительно и совершенно непонятно, изменила свою форму. Всего пять минут назад яблоко рукояти было обычным металлическим шариком, который уравновешивал клинок и мог быть использован для удара в череп противника, а сейчас этот шар приобрел ровные бока и на каждом из них красовалось изображение Рарога[23], который выставил перед собой острые длинные когти. Что бы это значило? Не ясно. Еще одна загадка, которую мне пока не разгадать.

Тем временем, качнув ножны, я отметил, что Змиулан стал весить столько, сколько ему и положено. В мое тело окончательно вернулась прежняя легкость, а голова стала соображать, и я подумал, что надо обязательно поговорить с Сивером и Векомиром, уж они-то, наверняка, объяснят, что со мной произошло. Однако консультант уже был здесь: