Читать книгу - "Семь стихий мироздания - Ирина Крупеникова"

«Творится что-то неладное, — сообщил он. — Кажется, Бер-Росс затеял грандиозную баталию!» Близнецы растерянно смотрели друг на друга и вздрогнули, когда на Надмирье обрушился новый энергетический шквал. Юлька зажала голову руками:

— Он погибает!.. Оливул!

Перед ней вдруг возникло черное облако. Не оглядываясь, девушка бросилась вперед и исчезла. Гай-Россы сорвались с места в следующее мгновение.

— Я удержу ворота! — крикнула Серафима вслед близнецам, растворившимся в пустоте.

Пэр ринулся было за друзьями, но Данила преградил ему путь.

— Стой! Если что случится, я не вытащу вас один!

«Верно. Только бы Юля нашла опору!» Черное марево грязным пятном застыло над «Волком», Каляда стояла неподвижно, и, казалось, само Время замерло вместе с ней…

Вот она уронила руки, качнулась вперед и упала на одно колено.

— Серафима! — Данила кинулся к женщине.

— Помоги им… Они его вернули, — выговорила та.

— Где? Где они?

— За утесом. Ты найдешь. Быстрее!

Гаюнар сиганул на землю не дожидаясь, пока опустится подъемник, и побежал в указанном направлении. Пэр его догнал и даже перегнал, хотя обычно перемещался в видимом состоянии довольно медленно. Данила перескочил через очередной валун и замер как вкопанный перед развернувшейся картиной. Юлька сидела на земле встрепанная и бледная, на ее руках лежал Белый князь, бездыханный, как показалось пилоту в первый момент. Грег и Гор стояли на коленях возле; один держал ладони на груди Оливула, другой — на его лбу и на кисти правой руки. В волосах юношей метались перламутровые искры.

— Живой? — выдохнул Гаюнар.

«Едва-едва, — ответил Пэр. — Они пытаются передать ему жизненные силы».

Подоспела Каляда, отодвинула близнецов и наклонилась над Бер-Россом. Ее пальцы с длинными темными ногтями заскользили по его груди и шее, а бесстрастный взор карих глаз уперся в бледное лицо. Белые волосы князя чуть заметно заискрились.

— На «Волка», немедленно, — Серафима резко выпрямилась.

Грег, Гор и Данила подняли безвольное тело и понесли к кораблю. Юльку, все еще шальную, обняла подруга.

— Успокойся, Юленька, он жив. Ты успела!

Девушку била крупная дрожь.

— Как там было жутко! Полный хаос, ни одной опоры. Я думала… думала, его уже нет.

— Все позади. Ты нужна ему. Соберись, девочка.

— Да, — Юлька вздохнула. — Я готова.

Оливула уложили на нижней койке в полупустой спальной каюте.

— Грег, Гор, найдите медицинский набор, — распорядилась Каляда. — Юля, принеси воду и полотенце. Пэр, нужно что-то теплое: плед, одеяло — все равно.

Пока вокруг продолжалась суета, Данила присел возле Белого князя, опустил руки на его лоб и на грудь, как это делали близнецы, и, не слишком-то веря в результат, заставил себя сосредоточиться на передаче жизненной мощи. Неожиданно перед глазами вспыхнул ни с чем не сравнимый всеобъемлющий свет, вырвавшийся, как показалось Гаюнару, из глубин его собственной души. Оливул вздрогнул всем телом. Никаких отрицательных эффектов на себе Данила не почувствовал, но Серафима поспешно отдернула его от Бер-Росса.

— Не время для экспериментов, — бросила она и шагнула к столу, куда близнецы только что водрузили портативный медицинский блок.

Даниле потребовалось около минуты, чтобы навести порядок в голове после легкого шока.

— Пэр, — вполголоса обратился он к призраку, — что я сделал? Что это было?

«Ты поделился с Белым князем энергией Сущности, как Грег и Гор. Родная кровь стирает всякие границы, а Стихия Космоса объединяет наши души. Чему ты удивляешься? А! Я же забыл тебе сказать: если хорошо покопаться в твоей родословной, то можно точно установить, каким братом или дядей… или племянником ты приходишься Россам».

Юлька сидела рядом с Оливулом, сжимая его холодную руку в своих ладонях, не слышала ничего, происходящего вокруг, и не отрываясь смотрела в бледное лицо друга. До сих пор он был где-то далеко, на пороге смерти, и только сейчас она стала чувствовать, как приближается его сознание. Он глубоко вздохнул. Юлька застыла, боясь спугнуть возвращающуюся жизнь… Веки с черными ресницами дрогнули. Ей показалось, прошла вечность, прежде чем он приоткрыл глаза. Затуманенный взор скользнул по знакомым лицам и остановился на Юлии. Губы шевельнулись, произнося ее имя.

— Оливул, — она не замечала, как слезы сами собой потекли по щекам, — все будет хорошо. Ты с нами. Слышишь, Оливул? Мы вместе.

Она продолжала держать его ладонь, и горячие слезинки капали на теплеющие пальцы. Взгляд Белого князя прояснился.

— Юля… Как? — голос был едва слышен.

Девушка поспешно тронула пальчиком его еще бескровные губы, делая знак молчать.

— Потом. Это не важно. Главное — ты жив.

Он устало опустил веки и прошептал.

— Не плачь… Все в порядке.

Серафима с инъектором в руке приблизилась к Бер-Россу.

— Экзистедер Экзистедером, а мы как-никак люди, — пояснила она и быстро ввела лекарство; он вздрогнул. — Прикосновение чувствуешь? Очень хорошо. Попробуй пошевелиться.

Он медленно повел плечом. Каляда подбодрила его улыбкой.

— Ну ты и всыпал Диербруку! Вот это был удар! — воскликнул Гор, когда женщина отошла к столу, чтобы убрать аппарат.

— Только перья от Экзистедера полетели, — поддержал Грег.

Оливул поднял на юношей взгляд.

— Вы тоже… были там?

Близнецы по очереди пожали его руку, и Белый князь почувствовал, как окунается в безбрежные просторы их юной, полной веры и тепла, искренней души. «Вот оно — мое созвездие», — подумал он, и в усталых глазах мелькнули горячие капли.

Серафима мягко, но настойчиво отвела юношей в сторону.

— Всем, за исключением Юлии, я советую заняться текущими делами, — сказала она. — Оливул должен отдохнуть.

Бер-Росс поспешил задать волнующий его вопрос:

— Кто же вернул меня? — произнес он, стараясь говорить громче.

— Все, — ответила Юлька.

Каляда уточнила:

— Самое главное сделали Юля, Грег и Гор.

— А ты держала Структурный вход открытым, — вставил Гор.

— Без тебя мы бы не нашли Путь назад, — уточнил Грег.

— Да, но я опиралась на Данилу и Пэра, — сказала Серафима, — когда вы вчетвером слишком удалились от границ Мира.

Бер-Росса устроили удобнее на койке в каюте, сняли сапоги, плащ и камзол, укрыли теплым одеялом и оставили Юльке на попечение. Когда все, кроме нее, покинули каюту, Оливул с улыбкой спросил:

— Ты собираешься быть моей сиделкой?