Читать книгу - "Новая Земля - Ариф Алиев"

— Ключи! — приказал Али, — Все ключи мне! Быстро! Ключи отдали!

Одноглазый выдернул из толпы первого попавшегося и обухом разбил голову. Полосатый стоял еще, но в углах губ пузырилась кровавая жижа, лоб был рассечен, наружу торчали розовые осколки кости, из ушей и из носа текла густая кровь. Полосатый упал на кромку прибоя, и волна умыла, протащила по камням, оставила.

— Тишина! Тихо все! Молча стоять!

Али поднял руки. Он улыбался.

— Давайте по-хорошему, колонисты! Сначала мы снимаем железо, потом вы, хватит драться!

Из толпы бросили ему ключи.

— Еще бросайте!

Еще бросили.

— Ну-ка, сели. Всем сесть! Ну?!

Мы сели на корточки — в пену сели, в ледяную. Кого-то волна свалила, окунула с головой. И я не удержался на корточках, наглотался соленой воды.

Сортировщики расправили брезент, разложили ключи по порядку и, раскладывая, выкрикивали номера.

Чичи снимали наручники и цепи. А мы смотрели на них и ждали. Чего ждали? Когда они позволят подойти к брезенту? Мы смерти ждали, но страшно было себе признаться. 5–10 минут в холодной воде — это смерть. Кровь и без воды замерзла, сердце стынет, не хочет стучать.

Половину своего отряда Али оставил охранять нас и ключи, остальных послал к навесу. И сам пошел.

Паренек с ангельскими губами, Леша Паштет, Гога Звягинцев, которые раньше всех сняли наручники, гужевались у ящиков. Гога ел персиковый компот из стеклянной банки, паренек примерял теплые куртки, искал свой размер, Леша Паштет вскрыл ящик с парфюмерией, понюхал одеколон, брызнул в рот, надкусил дозатор, сорвал, раскрошил зубами стекло и залил одеколон в горло, выдохнул, выплюнул стекла.

Взмах топора, и банка с компотом разбилась о камни. Гога Звягинцев увернулся от второго удара, на бегу схватил куртку и убежал за бараки. И Леша Паштет убежал. Их не преследовали. А паренек с ангельскими губами поднял руки. Его зарубили.

Всем чичам топоров не хватило, и они вооружились молотками, кухонными ножами, гвоздодерами. Они взламывали ящики, выгребали одежду и продукты. Нужное брали, остальное разбивали, втаптывали в грязь.

А мы на них смотрели — мокрые и почти мертвые.

Одноглазый поддел крышку ящика, наклонился посмотреть, и оттуда ему в лицо выпрыгнули лемминги и разбежались, попрятались под камнями. Одноглазый вскрикнул от неожиданности, а потом засмеялся. В нижних ящиках были прогрызены дыры, внутри разорванные в клочки пластиковые упаковки и бумажная труха, и сами ящики ломались и рассыпались, едва чичи их вынимали из штабеля.

Одноглазый перевернул ящик, вывалил на камни упаковки с лапшой, готовые супы, пачки с соками. Он зубами разорвал пачку, взахлеб сделал несколько глотков и выбросил.

Я смотрел, как он разбивает банки с компотом и бутылки с чем-то вязким — маслом или сиропом. Сипа сидел рядом и отплевывался — то ли червей выплевывал, то ли тоже воды наглотался.

— Вот и спрашиваю я тебя, чему тут радоваться, Иван Георгиевич? Едва согрелись, и опять в холод. Простата — второе сердце мужчины, слышал такое?

Чичи скинули полосатое, переоделись.

Хотели поджечь бараки, но пока что спичек не нашли.

Одноглазый ссал на вываленные из ящика книги и журналы. Чич, которому Сипа выбил глаз, второй их одноглазый, рубил топором тюбики с зубной пастой.

Но наконец-то и для Али ключ нашли, сняли наручники. Он размял запястья, ему подали топор.

— Али, надо всех убить. Или они нас убьют.

— Через 4 месяца солдаты вернутся и спросят, где люди, и нас отвезут в тюрьму. Или расстреляют, здесь законы не действуют. Я думаю, здесь не Россия, другая страна, главный у них не по-русски говорил. Толстый у них главный был, он нерусский.

— Нет, здесь Россия. Кому еще холод нужен и камни пустые. Русские любую землю хапают, им все мало, мало, жадный народ, им даже лед нужен, Северный полюс.

— Лед никому не нужен.

— А я слышал, война будет из-за Северного полюса.

— Надо уходить. Повезет, 4 месяца не будут искать. Толстый сказал, через 4 месяца опять приплывут сюда.

— Я скажу: убить, потом отдохнуть, потом уходить.

Али слушал, что болтают, раздумывал, как поступить. Он подошел к нам, взмахнул топором, проверил, удобно ли будет рубить. Он полюбовался гладким топорищем, блестящим лезвием — прорвавшее морось солнце заиграло на полированной стали.

До нас ему оставалось несколько шагов.

Али перевел взгляд с топора на толпу. Перед ним сидели хоть и в воде, хоть и скованные, но очень опасные люди. И Али пошел к ящикам.

— Лодки на воду! Уходим. Нам здесь делать нечего.

Али ткнул пальцем в несколько чичей, и они побежали к лодкам, перевернули, поволокли к воде.

У Али спрашивали, что еще брать с собой, подали куртку, брюки, шапку, теплые сапоги, теплое белье. Он разделся и стоял голый на ветру, с удовольствием чесал свербящее от грязи тело.

Чичи загружали в лодки продукты и воду.

Пока шла погрузка, Али позвал одноглазого и чичей подобрал, тех, что посильнее. Они посовещались и пошли к нам.

— Выходи, гудок-пидорок, где ты? И тот, кто нашего земляка убил, тоже выходи. И псих, который больше всех махался и глаз выбил человеку. Остальных не трону.

Колонисты скрючились, спрятали лица.

И Али вытащил случайного доходягу.

— Ну?! Я ждать не буду.

Али повалил доходягу на колени, взмахнув топором, тюкнул по шее, отпустил. Доходяга схватился за рану, попытался унять кровь, упал, волна накрыла.

Али попробовал пальцем окровавленное лезвие.

— Это называется, мировое сообщество нам оставило всё необходимое. Красивые топоры привезли, но тупые. Книжки тоже, наверно, правильные, но на английском языке. Дураки международные! — И вспомнил, зачем подошел к толпе: — Кто следующий?

Те, кто сидел с краю, оглядывались, не понимали, кого ищет Али, никто не хотел умирать от тупого топора.

Я нащупал в воде камень, поднял. Слишком тяжелый. Поднял другой.

— Все на меня посмотрели! — приказал Али.

Колонисты подняли головы. Али заметил Сипу и Моряка, они сидели совсем близко. Он показал на Сипу:

— С этого начнем. Потом гудок-пидорок. И орангутанг, который Адамчика убил. — И чичам: — Орангутанга найдите.

Сипу подняли, вытащили из толпы. Али поставил его на колени, взмахнул топором.

Я бросил камень.

И попал.

Али, испугавшись, отскочил, от неожиданности выронил топор.

— Рубите их всех!

Одноглазый рубанул топором кого-то, не выбирая.