Читать книгу - "God of War. Бог войны - Роберт Вардеман"

Стоило Кратосу выйти на залитую солнцем пустыни террасу, как его обдало жаром. Он медленно поднял голову, подставляя лицо лучам и наслаждаясь теплом после долгого пребывания в плену мрачного лабиринта, и набрал полные легкие сухого жгучего воздуха. Рана на боку почти зажила, и Кратос сделал несколько круговых движений руками, чувствуя, как мускулы наливаются новой силой. В его теле не осталось даже следов яда, угрожавшего зрению, а временное ослепление превратилось в неприятное воспоминание — одно из тех, от которых он скоро освободится.

Однако медлить было нельзя — мысль о том, что творит Арес с Афинами, и ненависть к богу войны не давали Кратосу расслабиться. Афина предупреждала, что времени мало, — значит, он не может долго греться на солнце, как ящерица.

Он подбежал по мощеной дорожке к основанию алтаря, где стоял, сверкая на солнце, большой саркофаг. Щурясь от ярких золотых отблесков, Кратос взобрался на гроб, чтобы рассмотреть крышку. Похоже, в этой чересчур богато украшенной могиле лежала очень важная персона. Он уцепился за крышку и, пустив в ход свою недюжинную силу, сорвал ее. Внутри лежал иссохший труп.

— И это все? — обратился Кратос к небесам, разводя руками. — Все, что вы мне ниспослали?

Он наклонился, схватил скелет за голову и дернул — череп оторвался без усилий, испустив облако пыли, бывшей когда-то спинным мозгом. Кратос замахнулся и бросил его, будто желая в знак презрения зашвырнуть эти останки на Олимп.

Череп взмыл вверх, затем, в точности следуя своей траектории, упал обратно в руки спартанцу. Тот швырнул еще раз — наружу, однако упрямый снаряд, сверкнув на солнце, описал круг и снова вернулся. Кратос был уже готов к следующему броску, но гнев в нем наконец уступил место здравому смыслу: если от черепа так трудно избавиться, может быть, стоит его сохранить?

Спрыгнув с гроба, спартанец нащупал выгравированную на боковой стенке надпись. Мало-помалу буквы сложились в слова — Кратос отпрянул и потрясенно воззрился на череп, который по-прежнему держал в руке.

— Сын архитектора? Отец положил в эту шикарную усыпальницу твой жалкий труп? Но зачем… — Не успел он договорить, как за спиной раздался скрежет, и в основании алтаря открылся люк.

Кратос запрокинул голову и зарычал, не желая повиноваться, но выбора не было — он прыгнул. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он больно ударился о дно ямы. Оглядевшись, он убедился, что до Аида еще далеко, а другого пути, кроме как по коридору, нет.

— Ты бывал здесь раньше? — спросил спартанец, подняв череп и заглянув в пустые глазницы. — Твой отец предал тебя так же, как Арес предал меня?

Ответа не последовало. Впрочем, Кратос его и не ждал.

Готовый в любой момент отразить вражескую атаку, он бежал по обветшалому коридору, пока не уперся в массивную дверь с изображением черепа. Кратос нажал на нее плечом, однако никакого действия это не возымело. Тогда он засунул пальцы под дверь и попытался ее поднять, но чуть не надорвал спину. Тяжело дыша, спартанец понял, что сила здесь не поможет. Но как тогда быть?

Он отошел на два шага и несколько минут разглядывал узор на двери. Наконец ярость, вечно тлеющая в нем, вырвалась наружу — молниеносным движением он выхватил клинки Хаоса и обрушился на камень, преграждавший ему путь. Бешеная атака результатов не принесла, лишь воздух наполнился едким запахом каленого металла. Кратос взревел и бросился на дверь с удвоенным рвением, однако вскоре опустил клинки — гнев его не стих, но в мысли закралась тень рассудка.

— Череп! — воскликнул спартанец. — На двери изображен череп.

Подняв с земли голову сына архитектора, он приложил ее к знаку на двери, подошел ближе и увидел, что выпуклости черепа полностью соответствуют углублениям в камне. Кратос слегка нажал — в первую секунду ничего не произошло, но потом он почувствовал, как мертвая голова выскальзывает из его руки и исчезает в каменной толще, оставляя на поверхности прежние очертания.

Кратос нагнулся и вновь дал волю гневу. На этот раз дверь поддалась и стала медленно, пядь за пядью, подниматься. Когда ее нижний край оказался на уровне груди, спартанец присел, перекувырнулся и встал на ноги уже по ту сторону прохода. Дверь с грохотом захлопнулась, и Кратос вскричал в безумной ярости — в храме, сражаясь с воинами Аида, он еще мог сдерживать свои мрачные видения, но здесь, где кошмарная реальность словно окутывала его погребальным саваном, у него не было шансов.

Спотыкаясь, врезаясь в стены и ничего не видя вокруг, он бросился вперед по туннелю, словно старался убежать от настигавших его видений. Прямо посреди дороги лежал, распластавшись, труп воина в доспехах, похожих на афинские. Несчастный все еще сжимал в безжизненной руке меч. Единственным признаком битвы была зловонная кровь живых мертвецов, которая покрывала его с головы до ног. Переступив через тело, Кратос увидел, что по всему полу туннеля, плавно ведущего наверх, к сводчатому проходу, разбросаны человеческие кости.

Когда же он заглянул в следующий зал, его взору предстала ужасная картина: помещение освещалось кострами из мертвых тел. Поднимавшийся от них черный дым смердел еще хуже, чем кровь нежити. В центре зала, по стенам которого плясали красноватые блики, создавая кошмарную иллюзию жизни, высилась пирамида из черепов.

Из тысячи черепов.

Кратос точно знал количество — он сам строил подобные пирамиды в прошлом, когда служил тому самому богу, который теперь был его злейшим врагом. Именно такие пирамиды его воины сложили из голов варварского войска в тот день, когда Арес ответил на его мольбу.