Читать книгу - "Две дамы и римские ванны - Анна Викторовна Дашевская"

И самый младший отпрыск семейства Корнаро немедленно выразил своё недовольство, нарисовав и написав такое, чего юноше из приличной семьи и знать-то не стоило бы. Более того, он ухитрился закрепить свои художества, переплетя несколько стихий самым неканоническим образом, так что маги достойного семейства несколько дней не могли с этим безобразием справиться!

Дочитав эту историю, Карл на несколько минут отложил бумаги, потому что сперва надо было прохохотаться. Попил воды, подышал правильным квадратом36 и взялся читать дальше.

В документе последовательно освещался весь путь Лючиано Корнаро, от мелких юношеских проделок до случая пятилетней давности, когда он едва не попал в знаменитую венецианскую тюрьму Пьомби, всерьёз задев одного из нобилей клана Морозини. После этого – как отрезало. Лючиано был изгнан из семейного палаццо, но не исторгнут из рода. Жил в принадлежащем лично ему доме в районе Каннареджо, владел небольшим заводом на острове Мурано, долями в каких-то ресторанах, в небольших заводах на терра ферма… Ничего, о чём можно говорить всерьёз. Сейчас Лючиано Корнаро было тридцать два года, последние пять лет его имя ни разу не упоминалось в связи со скандалами, непристойным поведением, оскорблениями и иными… развлечениями. Жил он практически отшельником, гостей не принимал, за исключением дам с пониженной социальной ответственностью, приезжавших к нему по вечерам два-три раза в неделю. С семейным бизнесом – производством и наладкой высокоточного оборудования – Лючиано не был связан вообще.

Оттоленги отложил бумаги и постучал по столу кончиками пальцев.

Имеющиеся две справки, казалось, обрисовывали жизнь, характер и недостатки совладельца театра «Ла Фениче» с максимальной полнотой, но не подсказывали способа, каким можно было бы убедить Лючиано Корнаро расстаться с принадлежащей ему долей.

Он зажмурился и представил себе, что становится хозяином «Ла Фениче». О, он начнёт с того, что пригласит лучших магов воздуха и исправит акустику в зале. Кто-кто, а он знает, там есть как минимум две звуковые ямы! Потом постепенно можно будет перестроить гримёрные, увеличить их, обновить актёрскую гостиную…

– Стоп! – сказал Карл вслух и открыл глаза.

В пустой комнате это прозвучало слишком громко, но мысль, заставившая его отбросить мечтания, была ещё громче. Для его абсолютного слуха эта мысль резонировала невыносимо фальшивой нотой.

– Это что, я планирую шантажировать кого-то… кого бы то ни было! Шантажировать для того, чтобы отобрать его собственность? Да после такого я самому себе стану противен! – Карл вскочил и заходил по комнате. – Ах, ваше преосвященство, монсиньор Гвискарди, какую вы ловушку устроили! Даже и нехитрую, простенькую, на дурачка, но я-то чуть было не оказался этим самым дурачком, да? Так, стоп. Спокойно. Сейчас я напишу письмо, потом позову Майлза и всё ему расскажу. Или… Или не только Майлза, а и леди Конвей? Д-да, точно! Хитроумнее этой женщины разве что торговки с рыбного рынка.

Чтобы успокоиться, он снова подышал, чувствуя, как прочищаются мозги, и мысли становятся прозрачными и холодными. Потом сел к письменному столу, подумал несколько мгновений и продиктовал магическому перу несколько коротких деловых фраз. Затем, уже совершенно успокоившийся, взял в руки коммуникатор.

***

– Честно говоря, я не знаю, что делать в этой ситуации, – этим признанием Оттоленги закончил свой рассказ. – Гвискарди – крупная фигура в Венеции, причём фигура самостоятельная, независимая. С одной стороны, я не хочу портить с ним отношения, мне ещё год в этом городе точно придётся прожить. С другой – не вижу способа, как я мог бы исполнить нашу договорённость…

– Ах, Карл, дорогой мой, – леди Камилла улыбнулась ласково. – Каждый раз, поздоровавшись с монсиньором, следует пересчитывать собственные пальцы! Как это вы так неосторожно… вляпались?

Оттоленги развёл руками, и вид у него при этом был настолько комический, что Полина не удержалась и фыркнула тихонько.

– Майлз, а вы что думаете? – спросила она, пытаясь замаскировать смешок.

– Думаю, что с Корнаро нужно попробовать договориться, – невозмутимо ответил Вернер. – Мы ведь даже и не знаем, может, он рад будет продать свою долю за живые деньги?

– Спросить? Как – спросить?

– Набрать номер на коммуникаторе и поговорить. Если вы, синьор, мне это поручите, я сделаю.

– Майлз, но частный номер коммуникатора не так просто узнать!

– Ну-у… – усмехнулась Полина. – Это ведь у кого спрашивать, да, Камилла? Например, у Джан-Марко Торнабуони.

– Джан-Марко Торнабуони? – Камилла усмехнулась. – Да, это хороший способ узнать что угодно. Звоните, дорогая, мне кажется, вам он ответит охотнее.

Оттоленги ревниво сверкнул глазами, но промолчал. Полина достала коммуникатор, положила перед собой визитку и набрала номер. Увы, экран светился синим, но ответа не было. Пожав плечами, она отключилась.

– Значит, занят. Но ведь он в любом случае собирался приехать завтра сюда, так что можно будет спросить.

– У меня есть ещё одна идея, – улыбнулась вдруг Камилла.

Взглядом найдя официанта, она чуть кивнула ему; молодой человек немедленно подошёл и склонился к гостье.

– Экселенца?

Леди Камилла нашла глазами табличку с именем: «Гвидо».

– Скажите, Гвидо, а синьора Бридели в отеле или уже уехала?

– Уехала, экселенца, – ответил тот с сожалением.

– М-м-м… Тогда скажите мне вы – что бы вы сделали, если бы вам понадобилось связаться по важному вопросу с одним из венецианцев?

– Смотря с кем, экселенца. Разные люди – разные методы.

– Вы правы… Нам нужно поговорить с Лючиано Корнаро.

Рука Гвидо сама собой полезла почесать в затылке.

– Это… сложный вопрос, экселенца. Я с ним лично не знаком, но, насколько мне известно, в последнее время Лючиано ни с кем особо не общается. У него, по слухам, трудные времена.

– Понимаю, – леди Камилла задумчиво кивнула. – Тогда принесите нам, пожалуйста, бутылочку «Вальполичеллы», один мудрый синьор рекомендовал завершить этот длинный и тяжёлый день красным вином.

Поклонившись, официант исчез. Оттоленги поинтересовался, отчего же день был тяжёлым, и леди Камилла в нескольких фразах описала их приключения – рыбный рынок, посещение музея, похищение и счастливое освобождение. Карл ужасался, охал и качал головой в нужных местах, словом, виртуозно исполнял роль трепещущей публики.

Полина со вздохом откинулась на спинку кресла. От одного напоминания о происходивших сегодня событиях она почувствовала, что у неё ноют голова, ноги, спина… словом, весь организм, включая пятки и корни волос. Впрочем, кресло в полутёмном и полупустом баре было удобным, компания – не самой плохой, и она подумала, что по возвращении в Кембридж эта история будет пользоваться немалым успехом на вечеринках. Да и в Москве… Ведь когда-то её контракт с Тринити-колледжем закончится, и нужно будет возвращаться домой. Хотя к тому времени наверняка накопятся новые истории, почему-то иначе у них с леди Камиллой не