Читать книгу - "Секта - Иван Булавин"

— В последней записи, — напомнил Рязанцев, — есть упоминания о каких-то словах. Это вполне могли быть имена.

— Но имён в записях нет, — напомнил я.

— Он мог не доверить эту информацию бумаге. Двадцать одно имя можно запомнить наизусть.

— Допустим, а что делать дальше? — спросил я. — Восемь артефактов у нас, а имя знаем только одно. И то не факт, что он сказал нам правду.

— Согласен, тут наших знаний маловато. В конце концов, мы ведь не ставим целью окончательное уничтожение Зла. Наша цель — разгромить организацию и ликвидировать патриарха. Потом, когда все артефакты будут в наших руках, можно подумать о дальнейших действиях.

— Кстати, — снова сказал я. — Почему всё-таки артефакты нельзя уничтожить? Например, ядерным взрывом? Ну, или просто сесть на корабль, положить все предметы в свинцовый ящик, а ящик сбросить над Марианской впадиной?

— Кольцо Всевластия, — напомнил Павел Сергеевич. — Почему с ним не поступили так?

— Не помню, кажется, боялись, что какая-нибудь тварь проглотит его, а потом выбросится на берег.

— Так и с артефактами, спрятать их мало, а уничтожение может повлечь непредсказуемые последствия.

— Ну так пусть хранятся, они ведь бесполезны без записей.

— У нас есть основания предполагать, — стоял на своём Тони. — Что артефакты обладают собственной волей, что они могут внушать окружающим правильный ход мыслей.

— Вот допустим, — начал развивать мысль Рязанцев. — Некий человек, владеющий артефактом, положит его на полочку. Потом в припадке ревности убьёт свою жену. А артефакт отреагирует, о чём и сообщит хозяину. Потом он проведёт опыты, выяснит, что к чему, и всё начнётся сначала. Для опытов, кстати, можно приносить в жертву животных.

— А если достаточно просто убить, то для чего все обряды? — спросил я. — Эти молитвы, песнопения, облачение и сосуды для крови? Для чего каменный алтарь и огромный костёр?

— Цель обряда — распределение силы, — сообщил Рязанцев. — Простое убийство даёт слишком малый выход, который к тому же не доходит до конечного потребителя — сущностей, что живут в артефактах. Но, уверен, неискушённому обывателю будет сделана подсказка. Например, во сне ему будут являться существа, которые надиктуют правильные молитвы и подскажут, как действовать.

— У вас есть артефакт, — напомнил я. — Уже что-нибудь шепчет?

— Мне сложно, что-либо нашептать, — сухо ответил он. — Но я знаю, кто я, знаю, что у меня в руках, а также знаю, чем именно оно опасно. Простой обыватель отреагирует иначе.

— Дайте его мне, — вдруг попросила Маша, протягивая руку. — Хочу опыт провести.

— Уверена? — голос профессора был испуганным.

— Да.

Рязанцев некоторое время раздумывал, потом всё же протянул Маше свёрток. Я успел заметить, что ткань не простая, на ней нарисованы кресты и написаны куски текста на латыни. Специальный церковный изолятор для магии.

Вставать она не стала, просто развернула артефакт и взяла его в левую руку. Правой при этом держалась за меня, словно я служил усилителем способностей. Хотя, может, и служил. Сейчас, при свете, я смог получше рассмотреть череп. Выглядел он странно, вроде бы, обезьяна, типа мартышки, но у этой обезьяны имелись небольшие рожки. Или это просто были костяные выросты, но выглядело всё очень характерно. Воображение уже вовсю рисовало чёртика с рогами, свиным пятачком и хвостом с кисточкой.

Маша прижалась к нему лбом и закрыла глаза, молчала она примерно минуту, потом приоткрыла глаза и медленно проговорила:

— Он говорит со мной, говорит, что ему тесно, что он задыхается. Говорит, что хочет освободиться. А ещё…

— Может, не стоит? — спросил я, в моём понимании такие опыты ничем хорошим закончиться не могли.

— Молчи, — прервала она меня, крепче сжимая руку. — Закрой глаза, тогда и ты увидишь. Закрой.

Я послушно закрыл глаза. Первое время видел только темноту, но потом она стала приобретать очертания. Мутные, едва различимые силуэты. Непонятные фигуры, что шагают в ряд странной походкой. Потом появился свет, на фоне которого стояла непонятная фигура, с ног до головы замотанная в белую ткань. Фигура подняла руку и произнесла что-то непонятное. Тут я увидел огромный камень, в самом деле огромный, размером с автомобиль. Он плыл по воздуху, повинуясь движению руки неизвестного.

Потом изображение мигнуло, я увидел огромную толпу людей, скорее, даже армию. Была ночь, но их подсвечивало пламя горящего города. Бойцы бежали в одном направлении, подбадривая себя криками. Это были пехотинцы с копьями, часть была одета в кожаные панцири, остальные обходились тканевыми накидками и щитами. А впереди стояла горстка людей, или не людей, определить было трудно, все замотаны в те же балахоны, закрывающие глаза. Они взялись за руки и что-то хором произнесли. Огромная огненная стена поднялась перед ними, стена огня в высоту достигала метров пяти. А потом она раздалась вширь и полетела навстречу атакующей армии. Люди вспыхивали, как факелы, а через пару минут распадались пеплом. Скоро от армии не осталось ничего, только серый пепел и расплавившееся оружие.

Но не всегда магия спасала, следующий кадр, который я увидел, показывал их поражение. Люди в балахонах бежали. Бежали в панике, спасаясь от преследования. За ними двигалась толпа, уже не армия, а просто полуголые дикари с дрекольем. Странно, но те, кто только что разделался с огромной армией, где было не меньше тысячи человек, теперь спасовали перед гражданскими.

Но долго думать над причиной не пришлось. Очень быстро в толпе разбушевавшейся черни, я разглядел организаторов погрома. Они были одеты куда богаче, кто-то из них имел на себе странные амулеты, отливающие золотом и серебром. А ещё они были необычайно высокого роста, на две головы выше толпы. Да и расовый тип отличался. Те, кто гнался за колдунами, размахивая кетменем и выкрикивая угрозы на непонятном языке, выглядели, как арабы, возможно, даже с примесью негритянской крови. А вожаки толпы отличались белой кожей и выбритыми наголо головами.

В конечном итоге, когда беглецов загнали в огромный дворец из серого камня, погоня остановилась. Какая-то невидимая граница не пропускала толпу дальше. Вожаки собрались в круг, взялись за руки и стали говорить по очереди какие-то слова. Воздух вокруг дворца задрожал, пошёл волнами, казалось, невидимая защита вот-вот падёт.

Условная камера переместилась внутрь дворца, в просторный зал, уставленный статуями, сундуками и странными сосудами, отдалённо напоминающими огромные кубки, на стенах горели яркие светильники, а с потолка свисало подобие люстры. Там фигуры в балахонах — я успел их пересчитать, ровно двадцать одна — точно так же собрались в круг, но за руки не брались. Каждый по очереди выкрикивал какое-то слово и, вытянув вперёд руку, делал большой надрез ножом на запястье. Кровь лилась на каменный пол. Потом появился свет, сначала маленькое пятно в центре круга, потом он разрастался, постепенно поглощая всё помещение. Потом он начал мигать, так ярко, что невозможно было смотреть. Потом наступила полная темнота, а через некоторое время в зал вошли те самые преследователи с непонятными источниками света в руках. Что-то, вроде энергосберегающих ламп в виде шаров с яблоко размером.