Читать книгу - "Тайный сыск царя Гороха - Андрей Олегович Белянин"

Мне хотелось сию же минуту вызвать наряд милиции и попросить стрельцов сунуть этих клоунов в поруб дня на два, мозги провентилировать. От этого благоразумного поступка меня удержала подленькая мысль: а может, попробовать их предложить Кощею? Ну как бесплатный бонус к мечу?

– Пусть идут, – махнул рукой я, обращаясь больше к Яге. – Хуже не будет, у нас и так вон какая толпень на хвосте…

– И то верно, – согласилась моя домохозяйка. – Чё ж раньше времени обижать детишек? Пущай попрыгают перед Кощеюшкой, сабельками помашут, друг перед дружкой покрасуются. Потом он их съест, конечно…

Эта концовка меня не очень устраивала, но разберёмся на месте. В конце концов, все рискуем, чем они лучше?

Пока добрались до речки Смородины, количество идущих за нами добровольцев уменьшилось примерно на треть. Кому-то стало скучно, кто-то вспомнил о срочных делах, но большинство было полно решимости идти с опергруппой до конца и своими глазами хоть разок глянуть на легендарного злодея. Автограф они у него, что ли, просить собирались, не знаю…

Когда добрались до реки Смородины, я дал Мите приказ отвести возбуждённый народ шагов на пятьдесят в сторону и укрыть в засаде за поворотом. Кое-кто роптал, что из-за кустов им ничего не видно, но Баба-яга, придя на помощь, быстро навела порядок, пригрозив, что у первого же, кто без разрешения высунется, «сморчок отпадёт». Бабы хихикнули, а мужички, почесав в затылке, дали задний ход. Разумеется, глава экспертного отдела блефовала, но рисковать «сморчком» всё равно никто не посмел. И правильно. Тот же Митяй не раз так нарывался, думая, что бабка шутит, а она всерьёз…

Я же прошёл вперёд, шагнул на мост, пару минут медитируя на быстрое течение тёмных волн. Тишина. Ничто не предвещало скорого приближения гражданина Бессмертного. Может, мы всё-таки ошиблись с датой и временем? По идее надо было дождаться уточняющих указаний этого коварного террориста и уж тогда действовать наверняка.

– Никитушка, – позвала меня с берега бабка, – иди сюды. Вместе встанем, час пришёл…

Я прислушался. Птичье пение действительно стихло, но так всегда бывает на закате. Однако через минуту издалека донёсся стук копыт, и на той стороне моста появился всадник на взмыленном коне. Эстляндский рыцарь фон Паулюсус всё ещё продолжал служить своему чёрному господину. А я-то полагал, что после того перелёта он грохнется и одумается, но нет, увы…

– Мой господинн приближжается! Фсё ли готофо для обмена, сыскной фоеводда? – высокомерным тоном начал он, пристально вглядываясь в наш берег. – О! Да ты тутт не один. И старая женщщина здесь, и большой дерефенский парень. Ну что ж, фозможно, этто и к лучшему. Мой хозяинн любит сфидетелей…

Он поднёс к губам медный охотничий рог и хрипло протрубил что-то вроде пионерской зорьки. Причём играл так фальшиво, что Митя, не спросив разрешения, одним махом, от бедра зашвырнул в него оглоблю на манер городошной биты. Очень удачно, потому как попал как раз в грудь и просто смёл предателя с лошади куда-то за дальний поворот. Оттуда мигом взлетели доселе молчаливые вороны, раздался тяжёлый звонкий удар металла о металл, и через полминуты мерзавец прилетел назад, удачно плюхнувшись прямо на свою лошадь!

– Хм, ну насчёт «удачно» это я поспешил, – тихо отметил я, потому что благородное животное, естественно, взвилось на дыбы и дало дёру обратно по тропинке. Рыцарь, сидя задом наперёд и смешно стукаясь забралом о конский круп, проклинал нас затейливо, по-прибалтийски.

– Чё энто было, Никитушка?

– Я так понимаю, сначала Митя попал в фон Паулюсуса, потом фон Паулюсус попал в Кощея, а Кощей попал фоном Паулюсусом в его же лошадь, и сейчас…

Конский топот возвестил о возвращении бумеранга, и уже нормально сидящий герой дня, подняв над головой меч, нёсся на нас с боевым кличем:

– Вира-а-ай!

За нашими спинами раздался ответный визг, и два горячих всадника устремились навстречу третьему.

– Шайтан тибе под хвост целовать, а не Марьянка-ханум! – орал храбрый Бельдым-бек.

– Пачему я весь в черкеске? Патаму что я черкес! Пачему кинжал на пузе? Патаму что галаварэз! – песенно вторил ему храбрый джигит Сосо, как бешеный махая над головой тонкой шашкой в серебре.

– Чудо, ежели себе самому ухи не отрубит, – прокомментировала Яга, а Митя смотрел на схватку трёх отважных воителей как заворожённый.

Мгновением позже на мосту произошла безобразнейшая драка, в завершение которой три свободные лошадки процокали мимо нас в город, а три булька возвестили о том, что борьба за титул «жених номер один» будет продолжаться уже на дне речки Смородины.

Я снял фуражку, скорбно склонив голову. Баба-яга сдержанно перекрестилась и сплюнула через левое плечо, попав на Митю. Наш младший сотрудник так же сдержанно выругался, но не довёл эмоциональную реплику до конца, потому что на противоположный берег наконец-то выехал главный злодей наших мест, криминальный авторитет Кощей Кирдыкбабаевич Бессмертный!

Не хватало какой-нибудь мрачной музыки в стиле фашистов, марширующих через сожжённые русские деревни на Москву. Огромный вороной конь в чёрных латах с шипастыми подковами и коротко, по-собачьи обрезанным хвостом. На нём сплошной горой такого же воронёного железа восседал Кощей в дорогущих латах, за обладание которыми задушился бы директор Эрмитажа, с длинным волнообразным клинком почти до земли и в роскошном рыцарском шлеме… шлеме… э-э?..

– Собачья морда, – подсказала всезнающая бабка. – Навидалася я таких псов-рыцарей, ещё и почуднее доспехи были, и кони покрасивше, и щиты с крестами. Лет десять назад избушку мою зимнюю в Финляндии пожечь хотели. Ну я им тоже, не сдержалась, по угольку в кирасу за шиворот. Так уж смешно прыгали, помереть не встать…

– Смотрите, а ить он за собой царевну на верёвке волочит, – возмущённо прервал нас Митя. – Да грубо-то как, ровно собачонку какую!

– Форменное безобразие, – согласился я, хотя вид мрачной Марьяны, связанной, как колбаса Микояновского мясокомбината, не мог не радовать. Конечно, её глаза грозно блистали, но зато рот был предусмотрительно заткнут тряпочкой.

– Выходи, вражий сын, Никитка-участковый! – глухо, с неприятным дребезжанием, прогромыхало с того берега. – Выходи…ей же час…а…очестен…ир…а…ровавый…ой!

– Чего? – осторожно переспросил я у Бабы-яги. – Концовка какая-то скомканная получилась.

– Эй, злыдень бессовестный! – прокричала моя домохозяйка, храбро делая два шага назад. – Ты чё сказать-то хотел? Повтори, скотина, сделай милость, а то чёй-то невнятно вышло…

– Я говорю, – прокашлялось в забрале, и чёрный конь нервно фыркнул, ковыряя передним копытом землю перед мостом. – Выходи, пёсья кровь, сыскной воевода, на честн… ой…а…ихую…мерть!

– Да ить он тут просто матюками издевается над милицией, – резко прозрел