Читать книгу - "Инвиктус - Райан Гродин"

— Ты так много знаешь. — Грэм обвел взглядом склад: платья эпохи Регентства, неоновые комбинезоны, доспехи и смокинги. — Здесь столько всего нужно знать.

— И это говорит парень с двумя академическими дипломами.

— Никогда не изучал историю. — Улыбался он уже не криво, а открыто и добродушно, во весь рот. — Все, что ты делаешь, удивительно.

Гравитация внутри Имоджен снова устремилась к нулю. Она ухватилась за соседнюю вешалку, чтобы не взлететь — событие невероятное, но вполне возможное из-за этих ямочек на щеках!

— Ну, мне кажется, вести сквозь время корабль, набитый злодеями, — тоже шикарное занятие.

— Там всего лишь числа, — отмахнулся Грэм.

— Всего лишь числа! Ха! Вот по этой причине я и предоставляю тебе следить за обменными курсами на бирже времени. Будь я инженером, мы, скорее всего, застряли бы где-нибудь на полпути между Решеткой и поздним меловым периодом и любовались бы в вистапорт на топчущихся вокруг корабля динозавров.

Улыбка инженера стала шире, приподняв Имоджен еще на несколько сантиметров над полом.

— Так застрять невозможно.

— Еще как возможно. — Девушка улыбнулась в ответ. — Я очень слаба в математике. Быть историком — значит просто заниматься самообразованием. Знать ландшафт, в котором жили динозавры, и одновременно обладать достаточной гибкостью, чтобы взять любой крученый мяч, брошенный тебе прошлым.

— Хотелось бы мне с такой уверенностью выходить из запутанных ситуаций.

В самом деле? Одним из качеств, которые ей правились и Грэме, являлась аккуратность. Во всем, что он делал, присутствовал порядок, предсказуемость, и это качество оценивалось Имоджен только как положительное. Грэм обладал уравновешенностью, стойкостью и сообразительностью. Он всегда сидел на своем месте, в кресле напротив нее, поднимал корабль, отправляясь в путешествие, возвращал их домой. Грэм в совершенстве знал свое дело.

— Твои мозги работают на кликах, а мои на завихрениях, — высказалась Имоджен. — «Инвиктусу» нужно и то, и другое.

— Клики и завихрения. — С губ Имоджен эти слова слетели легко, как облачко пара, но в устах Грэма обрели твердость. — Мне это нравится.

Обмен репликами протекал благополучно. Она не сказала ничего глупого. Неловкость, которой Имоджен страшилась весь день, не заявила о себе вслух. Присутствовало напряжение, но доброкачественное, напоминавшее не о скрежете, но о шепоте губ, почти касающихся кожи, отчего у девушки дрожал каждый волосок.

Прия и Элиот расселись у нее на плечах, как две мультяшные совести. Вместо обычного спора между ангелом и демоном они в унисон твердили: Скажи ему.

Прижав римское одеяние к груди, Имоджен гадала, хватит ли у нее духу, сумеет ли. Вроде бы просто сказать: ты мне нравишься, но сможет ли она пережить потрясение, если Грэм не разделяет ее чувства? Как она пойдет рядом с ним назад на «Инвиктус»? И будет сидеть в своем кресле напротив него — день за днем, чувствуя наступившую отчужденность, как свежую рану.

И все же сказать что-то следовало. Молчание становилось просто нелепым.

У Имоджен перехватило дыхание, и она наконец открыла рот.

Грэм успел заговорить первым.

— Послушай, Имоджен. Прошлой ночью…

Внезапно наступившая темнота оборвала начатую фразу. Лампы на складе погасли, потом мигнули и принялись медленно накаляться. Это Бел подавал сигнал: Пора закрываться! Всем есть куда идти и с кем встречаться.

— Мы поднимемся через секунду! — прокричала она в сторону лестницы. В голове все смешалось. Послушай, Имоджен служило началом фразы, ведущей к разочарованию; ничем хорошим закончиться она не могла. Имоджен еще успевала уйти со склада, сохранив достоинство, но приходилось действовать быстро.

— Здорово провели время, правда? Слушай, нам надо торопиться. Если Бел опоздает на свидание по моей вине, я этого себе не прощу. Хочешь, на обратном пути купим для всего экипажа пиццу?

Круговерти, вихри, завихрения. Лампы еще не разгорелись в полную силу, в складе царил полумрак. Имоджен различала только контуры предметов, льняные одежды, смявшиеся у нее в руках, острые края вешалок. Грэм все еще стоял близко, но лицо его хорошенько рассмотреть она не могла. Видела только, что он больше не улыбается.

— Да, конечно. Пицца — это замечательно.

Грэм отвернулся и пошел к выходу. Имоджен последовала за ним, гадая, не сморозила ли она в конце концов какую-то непоправимую глупость.