Читать книгу - "Кризис Империи - Дэвид Аллен Дрейк"

Густая теплая кровь струилась по нижней губе Бертингаса и стекала на заросший щетиной подбородок. Он ненадолго приостановился, вытер его рукой, потом облизал ладонь. И сразу же принялся опять рвать зубами печень животного, откусывая большие куски.

Когда он проглотил примерно около килограмма, и бешеная прожорливость утихла, и вернулась способность связно мыслить, Бертингас остановился и задумался.

А было ли это существо животным?

Оно передвигалось на четырех ногах, каждая оканчивалась ороговевшей платформой, которая могла являться копытом на ранней стадии эволюции. Оно паслось, поедая траву и листву с нижних веток деревьев, обрывая все, что имело зеленый цвет, и помахивая коротким, с черными полосками хвостом. Его глаза были широко посажены по обеим сторонам головы, как у стадного животного, которому необходимо иметь широкий угол зрения. Как у добычи. Не как у хищника, глаза которого посажены близко, для лучшей остроты и концентрации зрения. Это могло быть что-то вроде протооленя — за исключением того, что его высокий, выпуклый череп не украшали никакие рога. Белая шкура была покрыта короткой жесткой щетиной, как у кабана.

Когда Тэд встретил его на тропе, животное — назовем его щетинистым оленем — с глупым видом смотрело на него. Кто-нибудь не такой голодный мог бы сказать, что этот взгляд больше походил на… задумчивый. Существо чуть вздрогнуло, когда Бертингас приставил наконечник кремневого копья к его горлу, а затем с силой надавил.

Насколько он понимал, щетинистый олень был совершенно тупым животным. Бертингас не мог отыскать ни единого намека на то, что это неизвестная науке разумная раса. Нет, это был просто еще один представитель не исследованной до конца фауны Палаццо — возможно, очень редкий, но также и очень вкусный.

Тэд чувствовал, как питательные вещества вливаются в него из широкого блестящего внутреннего органа животного, который, по его мнению, являлся печенью. По крайней мере, он находился на том же месте, что и печень всех земных млекопитающих, когда Тэд вспорол шкуру на брюхе лезвием своего копья и выпотрошил зверя с помощью короткой палки.

Щетинистый олень был для Бертингаса богатством, здоровьем, даже самой жизнью. Он нарежет полоски мяса из боков — прекрасное дополнение к диете из ягод и личинок, на которой он сидел всю последнюю неделю. Он снимет и выскоблит шкуру, сделает из нее прочную верхнюю одежду и настоящие мокасины вместо этих кусков коры, которые язык не поворачивается назвать обувью. Они совершенно расползлись и сваливались с ног. Он вытянет сухожилия и сделает из них прекрасную тетиву для своего лука, желудок и прочие внутренности пойдут на сумки для провизии, из верхушки черепа получится отличная чаша для воды, кости можно будет расколоть и наделать из них наконечников для стрел и рыболовных крючков. Он выварит мелкие кости и приготовит клей, сбреет щетину и приклеит к стрелам в качестве оперения.

Убив этого оленя, он сможет продолжать свой путь бесконечно долго. Его охватило желание вознести молитву духу оленя за принесение своей жизни в дар Бертингасу.

Как же изменила его эта неделя, проведенная среди дикой, первозданной природы! Узнал бы кто из многочисленных друзей в этом дикаре, убившем животное заостренным камнем и рвущего зубами сырое мясо, Тадеуша Бертингаса? Поверили бы они, что это и есть тот самый лощеный заместитель директора Бюро коммуникаций Скопления Аврора? Бывший архивариус базового Диска рассеянной информации и приверженец принципов правдизма? Стройный горожанин Мейербера, живущий в роскошной вилле? Находящийся на короткой ноге с почти небожителями из Главного центра — такими, как Дейдра Салли и Селвин Прейз. Кто-нибудь поверил бы?..