Читать книгу - "Запретный мир - Илья Новак"

Слисса Фалангиста отпустила ноги Бела, подобрала кандалы с плеткой, выпрямилась и грозно вопросила: – Это что еще за хрен с горы?

Белаван наконец смог рассмотреть животное, проломившее дверь, и определил его как карликовую – то есть размером с козла – помесь бегемота и носорога. Несмотря на длинный тонкий рог, глаза-блюдца и кожистую морду, будто обшитую неровными кусками коричневого линолеума, по рыжему панковскому гребню, пушистой кисточке на кончике короткого хвоста и общему нагло-бестолковому виду в четвероногом без труда опознавался Гунь Ситцен.

На спине его, крепко сжимая ногами бока чудо-зверя, восседала Дебора Анчи.

Грозно подняв плеть, Слисса шагнула к ним. Деби соскочила на пол и вытащила меч. Позади них Бел перебрался через подушки и попытался влезть между дамами, но хозяйка пещер сильным толчком отпихнула де Фея, и тот шлепнулся задом на ковер. Фурия замахнулась, Деби, выставив перед собой меч, присела, но тут, оттеснив девушку, вперед вылез Гунь-носорог. Нагнувшись так, что рог опустился параллельно ковру, он просунул голову между широко расставленных ног Слиссы и резко вскинулся всем телом, выгнув шею кверху.

Фалангиста, получив снизу удар крепким лбом, подлетела, стукнулась головой о потолок, упала на спину хамелеона и, скатившись с нее, растянулась на полу рядом с Белом.

– Разверни да подбрось! – отметил Ситцен. – Второй раз, паря, я спасаю тебя от всяких трюхнутых нимфоманок. Теперь быстро отседова!

В дверях гарема стоял Баган Скунс, а наложники прятались за пуфиками и подушечками. Две горянки мокли в бассейне, выставив над водой, как перископы, горбатые носы и пуская пузыри. Беглецы пересекли гарем и выскочили в коридор, где столкнулись с Яя, сжимавшей в каждой руке по плетке.

– А! Вот вы как, нехорошие мои?! – завизжала толстуха, потрясая плетками. – Где повелительница?!

Она замахнулась, но тут Баган с размаху въехал ей коленом в живот и, видимо, смог пробить мощные жировые пласты. Яя охнула и, подобно терпящему крушение дирижаблю, с шумом обдав их потоком выпущенного наружу воздуха, осела на пол.

Быстро обойдя ее, они двинулись дальше по коридору, в котором гуляло эхо криков и ударов.

– Что происходит? – Бел прислушался, но определить, с какой стороны доносятся звуки, не представлялось возможным, так как они доносились со всех сторон одновременно.

– Тамось какая-то заваруха, – высказался Ситцен, тряся головой и прядая ушами размером с дверные половички. – Началась аккурат, как мы появились. Потому-то так легко до тебя и добрались, что они на другое отвлеклись. Нам – туды!

Хамелеон уверенно затопал мощными копытами влево по коридору, и остальные поспешно двинулись за ним.

– Белаван! – В голосе Деборы прозвучали нетипичные металлические нотки, и де Фей на ходу удивленно повернул голову.

Светло-зеленые глаза в упор смотрели на него снизу вверх, и во взгляде их присутствовала какая-то до сей поры неведомая Белу эмоция.

– Что ты делал с этой женщиной? – отчеканила Деби.

Из коридора, перпендикулярно пересекавшего тот, по которому они бежали, выкатилось чье-то тело. Распластавшись на полу, оно какое-то время лежало неподвижно, а затем в прыжке поднялось на лапы. Беглецы увидели, что это Чань (хотя, вообще-то, это был Хвань) со сползшей на глаза черной повязкой. Поправив ее, мыш-каратека с громкими воплями умчался обратно вглубь коридора, на ходу профессионально размахивая крыльями, будто свертывая невидимые шеи и ломая незримые конечности.

– Скорее – она делала со мной, – ответил Бел на вопрос Деби. – Я лишь пытался защититься.

Они повернули – раз, второй – и увидели впереди высокую арку, которой заканчивался коридор. Эхо донесло хриплый рев, показавшийся Белавану знакомым.

– Матхун! – ахнула Дебора. – Откуда это?

– Тут же не определить направление. Подождите… – Бел, Деби и Баган остановились. – Стой, Гунь!

Носорог притормозил под самой аркой, оставив копытами глубокие белые царапины в камне.

– Ну? – рявкнул он. – Чаво стали, олухи?

– Слышишь? Где-то неподалеку Матхун со своими…

– Ну так ходу!

Ситцен прыгнул вперед, и, помешкав секунду, они бросились за ним.

Открывшуюся их взглядам пещеру горянки называли Залом Приемов. Обставлена она была соответственно – то есть меблировка ее состояла в основном из расположенных в виде буквы «П» столов. За, на и под ними горянки Слиссы имели обыкновение предаваться бурным пиршествам, чем-то напоминающим похожие мероприятия, проводившиеся северянками в Большом Срубе Асьгарда, но с местным колоритом. Они не играли в «эй, сестрица, отсеки косицу», зато с удовольствием наблюдали за парными схватками вступающих в совершеннолетие барышень, доказывающих победой свою умственную состоятельность и интеллектуальную зрелость, а также за младыми танцорами, на которых из одежды иногда присутствовали только набедренная повязка и паранджа.

В высоком потолке темнели круглые отверстия-вытяжки, а в одной из стен был выдолблен огромный камин. Сейчас в его мрачных каменных глубинах тлела россыпь еще хранивших остаточный жар угольков. Помимо их тусклого света пещеру озаряли огни шести свечей, установленных в массивном, с толстой ножкой, подсвечнике.