Читать книгу - "И пришел Лесник! 20 (S-T-I-K-S) - Василий Лазарев"

на друга стараясь разорвать. Сегодня не было такой безудержной страсти.

— Я какая была?

— Ты сама что скажешь?

— Мягкая, добрая, с грустинкой и обожанием перерастающая в преданность и готовность к самопожертвованию. Я чувствовала себя щепкой в бурлящем весеннем ручье. Ты меня крутил как хотел, а я отдавалась тебе полностью и ещё чуть-чуть. На все сто сорок шесть процентов, милый!

— Ты помнишь эту Викину шутку, — я погладил её по волосам. — Где Алистер брал чёрные? В туннеле?

— Я всё помню, хотя и наполовину машина, — по её щеке скользнула слеза. — Нет не в туннеле, они растут на южной оконечности озера. На мелководье прилепившись к таким же чёрным скалам. — Астра подняла мокрые глаза на меня и добавила. — Хотя моё сердце из литона, я всё равно могу любить!

— Астра, ты самая человечная женщина. У некоторых вообще сердце изо льда. Ты прекрасна. Я хотел спросить… — замялся я.

— О чём, милый? — она перевернулась со спины на бок ко мне и два внушительных холма плавно стекли на мою сторону. Я тут же забыл о чём, хотел спросить и уткнулся ей в грудь. Она гладила меня по голове прижимая к себе. В какой-то миг в моём мозгу сверкнула мысль, что захоти она сейчас, то запросто раздавит мою голову как перезрелый плод. Но нет. Тело её пылало и на ощупь казалось бархатистым и мягким. Кожа пахла ландышем и вообще всё тело было настолько проработанным. Каждый волосок, каждая пора на коже, цвет, форма, строение. Передо мной лежала не игрушка, а пышущая молодостью красивая девушка в самом расцвете лет.

— А? Да. Кем ты себя ощущаешь? — сейчас опять обидится, подумал я.

— Ты хочешь знать кто царит в моей голове сейчас? Астра, без всяких примесей. Абсолютно точно. Твоя Астра полностью вернулась из небытия, милый. Я вспомнила то время, как мы жили вместе. Тогда давно, под землёй, в корабле и медицинской капсуле.

— На самом деле?

— Да. Я помню, как пересадила Виктора в куб для дозревания. Я счастлива, Женя. Я видела своего сына. Императором! Кто бы мог подумать, что так произойдёт. Я также помню свои последние мгновения и без раздумий снова отдам жизнь за тебя.

— За всех людей, — поправил я её.

— Нет, милый. За тебя. Я хоть и капитан разведчика дальнего космоса, но жизнь свою отдала за вас с Виктором. И вот я наконец вернулась, — она поцеловала меня в губы.

— Я рад, — пролепетал я.

— Скорее ты огорошен и ещё не совсем понял. Но это детали, Женя. Я так давно пребывала в небытие, что стала забывать, каково это быть человеком. Хотела спросить тебя, ты слышишь голоса в голове? И вообще это норма?

— Голоса? — опешил я. Ещё не хватало. — Что они говорят? Что-нибудь осознанное?

— Голос всего один. Донельзя знакомый, но вспомнить чей он, я не могу. В моей голове как будто стоит отсекатель, стоит мне всего лишь задуматься… — она замолчала и потёрла рукой висок. — Голова страшно болит. Пронзает от макушки до пяток. С тобой такое бывает?

— Со мной много чего, бывало, но такого точно нет. У тебя стоит искусственный блок на эти воспоминания?

— Очень близко к смыслу, но как ты понимаешь сама себе проверить я не могу.

— Тебе обязательно надо показаться папаше Кацу. Он в этих делах академик. И что говорит голос?

— Немного. Только одно моя имя. Он возникает без всякой закономерности и произносит только: «Астра, Астра, Астра». Это так страшно, когда ты не контролируешь себя!

— Да ладно, чего там страшного? Может это безобидные последствия твоего возвращения. Просто ты слышишь собственное имя. Наверняка пройдёт со временем.

— Да… просто, если бы это повторяла я сама, но когда кто-то другой говорит это, то поверь мне, Женя, это чудовищно. Ну как можно делить с кем-то свою голову? — я задумался над сказанным и у меня по загривку пробежал холодок. Как сказал бы вождь мирового пролетариата: «Это пиздец, товарищи».

— Жутко, согласен.

— Понял, да? Мне тоже не по себе. Но я тебя по-прежнему люблю, Женечка! — улыбнулась она.

— Когда успела? — вырвалось у меня.

— Тогда ещё, когда вы вытащили меня из анабиоза. Ты снился мне все те годы, что я провела в капсуле.

— Гонишь! Как такое возможно?

— Не твоё лицо конкретно, но образ, аура, хабитус, как хочешь назови. Твой набор ДНК, твои глупые ужимки и твоя рязанская морда, вонючка! — она обняла меня заключив в железные объятия. Я слегка крякнул, Астра в избытке чувств чуть не оставила группу без командира. Нечто подобное со мной случилось, когда меня прижал к стене трактором диверсант-парашютист. Но тогда мне удалось выскользнуть и накидать здоровенному амбалу по печени. Сейчас же я только охнул, и Астра тут же ослабила хватку. — Извини, милый.

— Ничего, я понял, насколько крепко ты меня любишь.

— А ты? Ты любишь меня? — как вы думаете, что я ответил?

— Больше жизни, любовь моя. Больше жизни, — не скажу, что я сошёл с ума от помидоров, но мысль, что она робот по-прежнему не отпускала меня. Может стоит расспросить её о том, как она жила до полёта? Робот вряд ли складно придумает. — Ты ещё что-нибудь помнишь? Детство, юность?

— Как я была ребёнком слишком смутно. Почти нет.

— Понятно, всё-таки четыре тысячи лет прошло.

— Женя, ты хам! — сверкнула она глазами и засмеялась. — Мне не дашь столько. Не помню, потому что у нас практически нет детства. Ты мог и сам убедиться на примере Виктора. Особенность нашей расы, мы очень быстро взрослеем, но живём гораздо больше людей. Продолжительность нашей жизни шесть-семь сотен лет в порядке вещей, бывает и больше.

— И вам всё мало? Нужно потрошить нас, чтобы ещё протянуть пару сотен лет?

— Ты внешник, помнишь? Двадцать пять пар хромосом дадут тебе порядка тысячи лет жизни.

— Ты же сказала семь сотен.

— Не дослушал, в самом крайнем варианте. Обычно тысяча лет, это можно соотнести к вашим семидесяти годам. Бывает и больше, некоторые долгожители дотягивают до полутора тысяч.

— И так детство ты не помнишь, — примерно так я и думал. — Может юность?

— Этот период