Читать книгу - "Бытие наше дырчатое - Евгений Лукин"

Солнце вставало, как с похмелья, багровое, мутное.

Проснувшись, Андрон первым делом удостоверился, что за ночь никто из экипажа не пропал. Димитрий ещё посапывал, свернувшись крендельком под старым ватником. Прохор, расположившись на корме, шлифовал и оттачивал свои смертоносные приёмы. В чём мать родила. Ранняя пташка… Андрон устроился поудобнее и стал наблюдать. В следующий миг Прохор кинулся на палубу плашмя — и, не долетев до неё сантиметров пятнадцати, завис звездообразно. Руки и ноги — раскинуты, подбородок устремлён вперёд наподобие тарана триеры.

Левитация? Не может быть! Андрон передвинулся, чтобы посмотреть, чем это он там поддомкрачен — и в следующий миг всё понял. Вот оно, оказывается, в чём дело! Не ногой уложил вчера Прохор кого-то из «херувимов», ох, не ногой…

Году этак в двухтысячном, будучи ещё пацаном, Андрон раскопал выложенную в интернете анонимную статью некоего израильтянина по фамилии Рабинович (согласитесь, что подписать в Израиле таким манером газетный материал — всё равно что никак его не подписать).[2]Речь шла о запрещённом во всех цивилизованных странах, исключительно мужском и безусловно изуверском виде восточных единоборств вин-дао-ян — единственном, где разрешены удары гениталиями. К сожалению, автор статьи не мог удержаться от скабрёзности: цитировал лже-Баркова, вообще всячески веселил почтеннейшую публику. Тем не менее суть он изложил верно.

Давным-давно монахи одного из монастырей Шаолиня научились усилием воли подавать кровь в пещеристую плоть под таким напором, что детородный орган мгновенно достигал прочности закалённой стали. Собственно, детородным его уже назвать было невозможно — после первого месяца упражнений мужчина становился бесплоден до конца своих дней.

Если руку обычно сравнивают с мечом, то данную часть тела следует уподобить кинжалу.

О тайной философии вин-дао-ян практически ничего не известно (кстати, после первой публикации на эту тему пресса онемела, да и журналист Рабинович как в воду канул), однако есть причины считать духовную подоплёку учения абсолютно бесчеловечной. Уже то, что представители её искренне убеждены, будто страшное оружие ближнего боя с древнейших времён использовалось нами не по назначению, так сказать, чревато выводами: равнодушие к женщинам, отказ от потомства и, естественно, от наслаждений. Какое уж тут наслаждение, если фаллосом пробивают стены и ломают об него бамбуковые палки! Здесь вин-дао-ян отчасти смыкает ряды с нашим Львом Толстым, чью «Крейцерову сонату» многие современники восприняли как прямой призыв против дальнейшего размножения рода людского.

В Древнем Китае бытовали две (разумеется, тайные) разновидности упомянутого боевого искусства: южная и северная. Чем-то они друг от друга отличались, но чем именно, Андрон подзабыл. Кажется, южная школа применяла в бою постоянную эрекцию, а северная практиковала её только в момент нанесения удара… Или наоборот?..

Тем временем Прохор закончил свои упражнения и, облачась в дзюдогаму, направился к мачте, под которой, как он полагал, ещё почивали остальные члены экипажа.

Помня о загадочной судьбе израильского журналиста, Андрон счёл за лучшее притвориться спящим.

* * *

С погодой на этот раз не заладилось. Над округой нехотя собирались комковатые, словно бы плохо процеженные облака, воздух остолбенел.

Димитрий и Прохор, предчувствуя недоброе, смотрели, как Андрон достаёт из дальнего загашника буксирный фал и вяжет на нём узлы.

— Ну не торчать же здесь на виду, — невозмутимо объяснил шкипер и, мурлыча народную песенку «По шпалам, брат, по шпалам, брат, по шпалам…», сошёл с корабля. Свёрнутая на манер лассо бечева с узлами висела у него на плече.

Все четыре девальватора были отлажены. Вскоре платформа уже весила не больше тонны.

— А инерция? — с тревогой осведомился Димитрий.

— Не бери в голову, — посоветовал Андрон.

Беда с этими дилетантами. Кто им внушил, что девальваторы обесценивают один только вес, а масса-де остаётся прежней? Тем-то и отличается девальватор от антиграва. Любого продавца спроси — он подтвердит: уменьшаешь вес — уменьшаешь массу.

Нехотя, но впряглись.

— Картина Репина, — осклабился Андрон. — Ну-ка… «Эй, ухнем»… За-пе… вай!

Петь не стали. С натужным кряхтением наклонились вперёд, едва не коснувшись лбами шпал, и кое-как стронули махину с места. Впрочем, потом платформа раскатилась, возникла возможность малость разогнуть хребты, даже начать беседу.

— Какой у тебя вообще арсенал? — сурово допрашивал Димитрия Прохор, воистину репинским жестом поправляя лямку на плече.

— Какой у него арсенал! — усмехался Андрон. — Носовой платок да зубная щётка…

— Хорош, нечего сказать, — покручивал головой Прохор. — В одних трусах — к саблезубым тиграм?

— Почему к саблезубым?

— Ну к саблезубой…

Нет, воля ваша, а что-то здесь не так. Пусть он даже исповедует свой дурацкий вин-дао-ян! Одно дело — чураться женщин в силу убеждений, но тут-то явно другое — тут застарелая личная ненависть к каждой представительнице слабого пола.

Чёрт его знает, что у него там приключилось с дамами. Отзанимаешься, бывало, в тренажёрном зале, ну и заговоришь в душевой о бабах — так он так на тебя здоровым глазом зыркнет, что анекдот поперёк горла станет…

Часам к десяти ветер очнулся, засуетился, не зная, куда метнуться, потом дунул зачем-то в направлении дачных участков. Одолеть его смогли бы разве что поморские шхуны, которые так когда-то и звались — «с Богом супротивницы». А железнодорожная платформа, оснасти ты её хоть двумя мачтами, хоть тремя, намертво привязана к колее — как лавировать? Впрочем, нет худа без добра: не будь колеи — пришлось бы кому-нибудь торчать на корме и править.

— Ничего, ребята… — хрипел Андрон. — До того бугорочка, а там уж под уклон…

Слава богу, не обманул. Действительно, за обещанным бугорочком платформа пошла самосплавом, то ныряя в одичавшие лесопосадки, то выскакивая из оных, то замедляясь чуть ли не до полного останова, то, напротив, разгоняясь так, что стыки стрекотали и дух захватывало. Вес, конечно, пришлось увеличить, поскольку ветер сегодня, по всему видать, твёрдо решил дуть только в лоб.

Команда, естественно, сразу поднялась на борт, стоило представиться такой возможности, — и долго отдыхивалась. Тяжела ты, доля бурлацкая… Андрон передал Уарова в руки инструктора Прохора, а сам опять занялся машинкой. К тому времени, когда последняя деталька (не считая тех, что остались лишними) заняла своё место в бредовой конструкции, Димитрий тоже успел кое-чему обучиться. Вовсю уже собирал, разбирал, заряжал, разряжал и звонко спускал курок вхолостую.