Читать книгу - "На золотом крыльце - Евгений Адгурович Капба"

Но, с другой стороны, у меня дед — из репрессированных. И бабушка — из раскулаченных. Вся мамина семья под каток попала, вот и наложилось… И что мне теперь делать? Как этих Монтекки и Капулетти мирить? Или нафиг мирить, чума на оба эти дома? Брать Машку и валить из Минска на Питер, к пацанам? Работы — валом, жить есть где, может, и вправду?…

* * *

Я открыл глаза и некоторое время смотрел в потолок. Это было очень странно — вспоминать чужой мир, чужую жизнь. Тот их мир назывался Земля — та же Твердь, по сути. И он был точно такой же, как и наш. У них имелись мобильники, жвачка, джинсы и телевидение. Сверкали купола храмов, дети рисовали мелом на асфальте, на лавочках бабуськи перемывали кости соседям, и люди точно так же влюблялись, злились и обожали, и не понимали друг друга.

Разве что магии у них не было. По крайней мере, Королев в нее не верил. И на Земле жили одни люди, а эльфы с орками и другими хомо считались чем-то вроде наших хоббитцев — персонажами мифов, художественных произведений и анекдотов. Ну, и Государство Российское пережило явно гораздо больше потрясений, чем в нашем мире, и было чуть поменьше размерами… Что там говорить — наше Великое Княжество Белорусское, Ливонское и Жемойтское там представляло собой аж четыре независимых государства, более того — республики!

Правда, Руса политика интересовала постольку-поскольку, он всегда был человеком конкретным и деловым, в утопии не верующим. А вот в Бога — вполне. Побывав несколько раз на волосок от смерти, он для себя уяснил конечность телесного существования и самостоятельность такой субстанции, как душа. И искренне верил, что со смертью жизнь не заканчивается. Вообще — удивительно жизнелюбивый тип этот Руслан Королев, мне категорически не верилось, что он вот так — пуф! — и исчез!

Я снова был ему очень благодарен. Он напомнил мне о большом упущении: я так и не изучил всю подноготную аристократических семей, чьи отпрыски проходили обучение в Пеллинском колледже. Особенно — Ермоловых! Что я вообще знал о них? Ну, богатые и знатные, имеют большие земельные владения на Кавказе и в районе Байкала, вечно враждуют с лаэгрим и уруками. Это потому, что я новости в газетах читал. Вот и все!

А Эля ведь сидела на занятиях одна. На первой парте! Такая классная девчонка! Это что — совпадение? Или есть подводные камни? Надо будет точно ей еще что-нибудь интересное купить, какой-нибудь фрукт снова, например…

Соседи еще спали: Авигдор свернулся калачиком, крепко прижав к груди подушку, Руари лежал, будто мумия, сложив руки на груди и, кажется, почти не дыша. До будильника у меня оставалось еще минут двадцать, и спать я больше не мог: дергался из-за всей этой истории с ловлей на живца. Так что ухватил полотенце и пошел в душ. На завтрак первым припрусь, поем и — вперед. Земщина ждет!

* * *

Это было очень странное чувство — просто выйти за ворота колледжа.

Я стоял в тени деревьев, смотрел, как перелетают с дерева на дерево дрозды-рябинники и синички, вдыхал летний, богато пахнущий лесной воздух. Не такой, как в кампусе. Я только сейчас это понял: на территории колледжа не было комаров, и птиц тоже не было — магическая пелена, похоже, не пускала всякую живность внутрь.

А тут, за этими воротами посреди леса, природа жила полной жизнью, буйно и по-настоящему. И мне это очень нравилось и казалось чрезвычайно интересным.

Я сунул руки в карманы и зашагал по асфальту к виднеющимся впереди панельным домам.

По улице Гагариных-Стародубских я шел к Ингрийскому шоссе, разглядывая все вокруг широко открытыми глазами. Ржавые балконы, сохнущее на веревках белье, мужики, копошащиеся под капотом древнего электрокара — это все гораздо более напоминало мне мир Руслана Королева, чем то, что я привык видеть на Тверди. Не считая интерната, конечно.

На стоянке у кафе «Альфа» ругались зеленокожие снага-таксисты, поминая какого-то Бурбога и матерясь через слово. Девицы лет двадцати самого легкомысленного вида, со страшной завивкой на головах и раскрашенные, как дикие туземцы, огибали их по широкой дуге, виляя задницами. На секунду орки-водилы обратили внимание на меня, но мигом отвлеклись, продолжив орать друг на друга.

Я тут же понял причину отсутствия реакции: за моей спиной, громко хохоча, прошли три дебелые тетки-коммунальщицы с ведрами и метелками в руках. Под оранжевыми жилетами на них были надеты серо-красные спецовки, почти один-в-один повторяющие расцветку моей куртки! Конечно, сидела одежка на них куда более мешковато. Еще бы, это без самоподгона-то! Да и материал даже на вид казался некачественным, каким-то стеклянным, но…

Ну, кем мог быть растрепанный парень хулиганской наружности в коммунальщицкой куртке, джинсах и рабочих ботинках? Да обязанным лицом, малолетним преступником, которого воткнули на исправительные работы, вот кем, скорее всего! Эх, знал бы — напялил бы всю спецовку! Отличное прикрытие.

На перекрестке с Ингрийским шоссе я свернул налево, разглядывая раскинувшуюся вдоль берегов Невы промзону судостроительного завода. Если бы не вся эта тема с ловлей на живца — я просто стоял бы и пялился, глядя на огромные корпуса кораблей, покрытые лесами, на всякие-разные буксиры-катера-баржи и многое другое, что выходило тут из-под сварочных аппаратов, манипуляторов и кран-балок. Грохот, треск, блеск, запах сварки и речной воды — вот каким мне запомнился этот промышленный гигант.

Однако — миссия! Все вокруг казалось мне подозрительным, каждый проходящий мимо работяга или проезжающий микроэлектробус заставляли сжимать зубы и нащупывать в карманах куртки боеприпасы: болты и гайки.

Первой целью стал «Рыбацкий домик». Если я хотел делать покупки, то мне нужно было куда-то их складывать. А еще — я все так же ходил на занятия с пакетом «Атмановские кулачки». Так что рюкзак казался отличным вариантом! Нужный мне магазин располагался в металлическом ангаре, напротив станции быстрой зарядки электрокаров, соединенной с мойкой и шиномонтажом. Проплутав некоторое время по здешним дебрям, я, наконец, нашел нужную дверь, вошел и оказался в царстве блесен, воблеров, катушек, резиновых сапог и всего такого прочего. За прилавком скучала женщина с уставшим лицом, но, увидев меня, приободрилась:

— Зда-а-асте челодой малавек! — сказала она. — Ой!

И рассмеялась, и сразу стала какая-то довольно красивая. Это с нашими, человеческими женщинами такое часто бывает: когда хорошее настроение — то красавицы сразу, а как вредничает или капризничает