Читать книгу - "Попаданец на максималках 1 - Тампио"

породы не существовало, а было около дюжины разновидностей, каждая из которых имела свои особенности. Как обстоит дело здесь, я не знал. Да и до кавказских предгорий ещё добраться надо, так как Кубань сейчас контролируется каханом. Изначально я хотел заняться разведением ахалтекинцев, но теперь понимаю, что до них ещё дальше. Кубань же намного ближе, и через пустыню Каракум пробираться нет нужды.

Что касается лошадей для обозов, то желательно иметь породу типа воронежских битюгов. Возможно, что не стоит изобретать велосипед и тратить время на селекцию, а просто закупить во Франкии арденских лошадей. Не факт, что продадут одних из лучших, но это не так и важно. Главное — до войны с Булгарией увеличить поголовье. Так что, в отличие от коров, следует приобрести как можно больше жеребцов, а кобыл использовать для последующей коррекции.

Дворцовые конюхи меня внимательно выслушали, но по их малозаинтересованным комментариям я понял, что обратился не к тем людям. Поскольку задумка касалась лошадей для военных целей, то и обращаться надо к кому-то из этого министерства. К самому министру идти смысла не было, поскольку подобные вопросы для него слишком незначительны. Поболтавшись в канцелярии, я нашёл Павла Леонидовича Соколова, который заведовал фуражом.

— Идеи эти, Ваше Высочие, необычны, — промолвил он, выслушав мои мысли, — но рассудительны и интересны. Сейчас в кавалерию лошадей берут по принципу «что нашли», а находят не так чтобы лучших. На действительно хороших конях ездят, как правило, старшие офицеры да генералы. Лишь в гвардии имеются некоторые ограничения на размеры и масти, чтобы и на полях сражений издалека можно различить полки, и на парадах всё было единообразно.

Я кивнул, вспоминая, что и царской России наблюдалась подобная ситуация.

— Я не боевой офицер, конечно, — продолжил чиновник, — но думаю, что иметь в одном полку лошадей одной породы более логично, поскольку в таком случае нет особой нужды учитывать различия в характерах животных, которые могут сильно отличаться от породы к породе. Ведь известно, что обычный конь и чистокровный, — два совершенно разных скакуна. Другое дело, что последнего и не каждый граф себе может позволить, да и нервным может быть такое животное почти наверняка. Так что выбор полукровок станет более разумным решением. Если хотите, я напишу вам имена полковников-кавалеристов, с которыми вы можете обсудить эти вопросы более обстоятельно...

Последующие три недели я только этим и занимался, поскольку понимал, что ближе к лету кавалерия уйдёт с зимних квартир. Многие из спрашиваемых согласились с тем, что единообразие желательно, но всё упирается в финансирование. Даже полукровки могут стоить в три или четыре раза дороже обычного коня. Так что вопрос стоял не в форме «Что лучше?», а «Как выгоднее?»

В результате я пришёл к выводу, что начинать надо с элитных воинских частей, глядя на которых начнут чесаться и обычные конные полки. Ну а это значит, что к роте моих дворцовых пеших лейб-гвардейцев следует добавить и эскадрон. Почему нет? Я — капитан, так что могу запросто командовать двумя ротами, в каждую из которой назначу по лейтенанту. Что же до заказов тяжеловозов, то решил пока повременить. Вот прибудут два моих стада коров, тогда и сравню с теми, что заказало Министерство сельского хозяйства. Пока я этому франкскому банку доверяю, но и проверять надо периодически, чтобы потом не было слишком большого разочарования.

***

Незаметно наступил январь. Почему я так выразился? Просто здесь начало месяца никак не празднуется. Поначалу было непривычно, но это чувство быстро прошло. Не становиться же белой вороной, предлагая людям отмечать то, до чего им и дела нет? Вот только для меня первое января не прошло буднично, поскольку объявилась Марфа. То ли случайно, то ли она меня поджидала, но когда я в очередной раз выходил от алхимика Лина, то около его башни женщина и подошла ко мне. Хоть место было и нелюдное, но я кивнул ей в сторону жилища алхимика и заговорил лишь за воротами.

Из довольно сбивчивого объяснения я вычленил основные для меня моменты: после трудоустройства долгое время за ней наблюдали; когда же через три недели все в особняке стали готовиться к какому-то фамильному торжеству, то глаз с Марфы старались не спускать, но благодаря суете ей удалось подсыпать яд в салат; потом, правда, женщину заставили съесть ложку приготовленного, но она взяла с края и, возможно, порошок при перемешивании салата туда просто не добрался. Далее кухарка действовала, как я ей и говорил, но выгонять её никто не собирался, поскольку в предпраздничной суете и другие сумели посуду побить.

Так что Марфе пришлось на следующий день уронить на пол супницу, и вот тут ей досталось сполна. Видимо, шеф-повар накопил много негативных эмоций за последние дни, и требовалось на ком-то спустить пар. Скандал получился изрядный, так что никто и не удивился, когда кухарка сказала, что хочет получить расчёт. Денег ей, конечно же не выплатили.

Все последующие дни она скрывалась на квартире своей замужней сестры, сказавшись больной. Ну а потом пыталась было пройти на дворцовую территорию, но её не пустили. Вот невдалеке у ворот она и дежурила несколько дней, пока не увидела, как моя карета поехала в город. Если бы не толчея, то она карету ни за что не догнала, ну а за городом просто спрашивала у прохожих, не видел ли кто экипаж. Я дал Марфе двадцать рублей, — всё, что у меня было с собой, — и наказал переселиться в гостиницу. Новый адрес скажет мой лакей, которого послал с женщиной. Он же приведёт к ней и дочь, ну а дальше посмотрим, что можно сделать.

Встреча получилась, конечно, сумбурной, но с моей груди как камень сняли. Очень было неприятно думать каждый день, что из-за моей войны с далёкими родственничками, могут пострадать совершенно посторонние люди. Да, это простолюдины, о которых дворянам и задумываться неприлично, но я-то человек двадцать первого века, и меня все эти сословные отношения всё ещё раздражают периодически.

Не могу не отметить, что повод для некоторого пренебрежения всё же имеется. Местные крестьяне — зачастую довольно ограниченные люди, чей интерес иногда не простирается дальше собственного забора. Лишь понимание, вскормленное с молоком матери, что в одиночку выжить трудно, заставляет многих крестьян заниматься общественными работами в деревне. Ну там ограду вокруг неё поставить, чтобы крупные животные не вошли ночью