Читать книгу - "Слава. Звездный посланник - Евгений Щепетнов"

— Плохие новости, — Слава кашлянул и сплюнул сгусток крови из разбитого рта, — корабль не отвечает, флаеров нет. Похоже, наступает последний парад, а, подруга моя боевая?

Он усмехнулся и подмигнул Лере, у которой из глаз покатились слезы.

Девушка обняла Славу и, всхлипывая, сказала:

— Зато мы вместе. Все равно вместе. Только страшно как-то… ни детей не нажила, ни дома. Как там девчонки без нас, как мама, папа, Коля… жалко, что не увидим племянника, Славку!

Она еще сильнее заплакала, а Слава обнял жену за плечи и снова попытался связаться с кораблем. На этот раз ему показалось, что Шаргион шевельнулся в ментальном пространстве, как будто выходил из тяжелого сна или обморока.

— Тихо! — неожиданно резко приказал он, и Лера вздрогнула, остановившись на полувсхлипе. — Вроде как корабль жив! Он откликается, только очень слабо. Ему больно, ему плохо, ему требуется материал для постройки! Вода, вода для генераторов! И химические элементы для восстановления корпуса! Я попробую посадить его на планету. Гравигенераторы пока работают, это точно. Иначе мы сейчас летали бы по всему коридору, как мыльные пузыри. Сядь на пол — сейчас начнем спуск! Боюсь, что приземление окажется жестким.

Приземление было не просто жестким — Шаргион, как громадный болид, пронесся через небо чужой планеты и, пробороздив джунгли, свалив несколько сотен гигантских деревьев, похожих на секвойи, плюхнулся краем диска в большое озеро, подняв волну и перемешав чистые голубые воды с грязью. Последним усилием своих разряженных, пробитых батарей он открыл выход для Посланника и затих, впав в кому.

Корабль был жив, но для его восстановления требовались многие месяцы, а то и годы. Он медленно всасывал в себя воду озера, а граны, едва шевелящиеся, полумертвые, начали заглатывать землю, камни и волочить их внутрь корабля. «Пауков» осталось тоже немного — для их воспроизводства нужно было восстановить накопители, чтобы туда попала энергия, а для этого в организме Шаргиона должна была оказаться вода, необходимая ему для различных процессов и улетучившаяся при взрыве в космосе. Процесс шел, но медленно, при таких темпах дело могло затянуться на сотню лет.

Корабль глубоко погрузился в планету, ушел в почву на две трети, так что открытая им шлюз-мембрана оказалась над поверхностью планеты, на высоте, достаточной для того, чтобы экипаж мог спрыгнуть вниз.

Вот только спрыгивать пока было некому — при тяжелом приземлении Слава и Лера получили такие ушибы, что потеряли сознание как минимум на пару часов. Керкары как многоножки пострадали от удара меньше, хотя и среди них имелись ушибленные и побитые.

Они взяли своих командиров на руки и вытащили через небольшое отверстие в мембране — то ли у Шаргиона не хватило энергии, чтобы открыть мембрану на полную, то ли он специально не стал открывать его широко, чтобы не подвергать своего Посланника и экипаж излишней опасности — мало ли что там делается на планете. В любом случае в проход могли протиснуться только один человек или керкар, двое сразу уже не пролезли бы.

Во время приземления отключились генераторы гравитационного поля, и разумные многоножки сразу почувствовали затруднения при передвижении — сила тяжести была как минимум на четверть больше, чем земная. К земной они уже привыкли, но сила тяжести на этой планете слегка придавила керкаров, как будто на каждого воина взгромоздили по мешку с землей. Впрочем, это не сильно повлияло на скорость их движения — в телах многоножек таился огромный запас сил, и тела командира и Леры споро вынесли из Шаргиона, а затем уложили под высокое дерево, на сухую площадку. Возле них выставили пост с лучеметами и копьями, похожими на мечи с длинной рукоятью — любимым оружием керкаров, без которого они не появлялись «на людях».

Представить себе воина-керкара без этого копья было невозможно, все равно как мужчину без мужского достоинства. Никакие лучеметы, никакие приспособления цивилизации зеленых не смогли заставить их отказаться от древнего оружия. И теперь они застыли с этими копьями возле людей как изваяния из белого мрамора.

Слава открыл глаза от того, что ему что-то лилось на голову. Он отмахнулся и попал по чему-то ойкнувшему, окончательно очнулся и увидел перед собой лицо Леры с зажатым глазом.

— Вот ты звезданул! Ни фига себе! Теперь фингал будет! Аж искры из глаз посыпались!

— Прости… — Слава хрипло откашлялся и осмотрелся, — он лежал под огромным деревом, крона которого кончалась где-то на высоте девятого этажа, а ствол был таким объемным, что землянин никак не мог определить его толщину. Рядом стояли керкары, они радостно трещали и щелкали жвалами. Один на языке зеленых сказал:

— Ты жив, командир! Мы рады! Это хорошая планета — тут много дичи. Хочешь поесть? — Керкар протянул Славе кусок окровавленного мяса на большом зеленом листе.

Слава начал раздумывать, в какие слова облечь свой отказ грызть кровавое мясо, чтобы не обидеть дарящего, когда неподалеку послышался яростный стрекот, и землянин увидел, как многоножки волокут человека, сдавленно стонущего и вращающего вытаращенными от ужаса глазами.

Слава отстранил лапу керкара с мясом, поблагодарил его и сказал, что пока некогда есть — надо заняться воинским делом. Керкар согласно стрекотнул в ответ — само собой, воинское дело прежде всего, особенно для командира!

Человека подтащили к Славе с криками:

— Двуногий! Убить двуногого! Смерть двуногим!

Слава вскочил, если можно так сказать, вернее, с трудом поднялся, пошатываясь и опираясь на ствол дерева, и приказал на языке керкаров:

— Оставьте его! Не трогайте! Никого из разумных не убивать без моего приказа — ни двуногих, ни многоногих! Повторите приказ!

Керкар-сотник повторил приказ и отсалютовал копьем. Затем многоножки отошли в сторону и занялись трапезой — переключались они с дела на дело мгновенно, как будто забывали о происшедшем минуту назад. Эта способность всегда была им присуща, и Слава иногда ей поражался — вот только что какой-нибудь керкар в ярости махал копьем, а через несколько секунд он уже был тих и спокоен, как камень.

Слава посмотрел на того, кого они приволокли, и присвистнул — это оказался мужчина лет двадцати — двадцати пяти, практически обнаженный, не имеющий на теле ничего, кроме яркого цветного пояса. Он был холеным, ухоженным, ногти на руках и ногах обработаны. На теле практически не имелось волос — такое впечатление, что их выщипали специально, а может быть, их не было от природы. Глаза оказались подведены, как у представителя сексуальных меньшинств — тени, румянец на щеках, местами стертый. Пленник с ужасом смотрел на захватчиков и молчал. Молчали и Слава с Лерой, не знали, как с ним говорить. Местного языка они, само собой, не знали.

Слава задумался, потом подозвал сотника:

— Мне нужны мкар и медицинский робот. Сможешь попасть в корабль и принести? В рубке Базы, рядом с креслом командира. Там, в нише.

Керкар окинул взглядом вход в корабль, расположенный на высоте в полтора человеческих роста, и коротко прострекотал команду. Два воина метнулись к невысоким деревьям и начали вырубать что-то вроде длинных шестов.