Читать книгу - "Нуониэль. Часть первая - Алексей Николаевич Мутовкин"

детей. А когда увидел, что появилась парочка рыцарей на горизонте, решил стравить нас. Когда бы мы перерезали друг другу глотки, ты бы забрал с поля боя своих детей, а нас и в могилы бы не положил.

Староста, вначале испугавшийся, вдруг нахмурился. Глаза у него загорелись блеском слёз, а морщинистое лицо покраснело.

– Не положил бы! – гневно ответил Бедагост. – Завтра утром на нашем погосте на две могилы больше будет! И всё из-за вашей пирушки! Мы не воины! Разбойники перебили бы всех в деревне и всё равно забрали бы то, за чем пришли. И вы бы сейчас не в деревне сидели, а среди головёшек, пожарищ и печных труб под открытым небом. А наши головы, насаженные на копья, смотрели бы на вас с околицы! Всю деревню загубить или откупиться несколькими детьми? Хорош выбор для старика, который уже не каждый день из дому нос кажет, всё сидит у пенат, смерти ждёт. Но в могилу я бы тебя не положил, потому что ты не лучше этих разбойников. Думаешь, я с ними закодычничал? А я скажу, что это, может быть, и ты сам их на нас навёл. Уж больно скоро ты появился опосля этого происшествия. Я хоть и слеповат, но вижу более тебя, великий воитель.

Ломпатри припёр старика к стенке и приготовился вонзить ему в шею холодную сталь.

– Ты сидишь, – продолжал староста, – пьёшь нашу брагу, ешь нашу снедь в то время, как над нашими детьми издеваются, молодую жену Молнезара обесчещивают. И с каждым часом это горе крепчает. И жизнь каждого в Степках пропитывается этим горем. А ты «давишь муху» второй день, улыбаешься и называешь себя благородным рыцарем! Что это – честь? Пустая болтовня! Скажи прямо, что твоя честь? Где её потрогать? Где увидеть? И убери свой меч!

– Честь в крови! – ответил Ломпатри, припав к старику так близко, что тот почувствовал кислое от браги дыхание рыцаря.

В этот миг дверь хлопнула, и в горнице оказался Воська. В руках он держал изорванный кафтан Ломпатри. Рыцарь подошёл к слуге и достал из внутреннего кармана своего парадного одеяния латунный футляр – указ короля Хорада о возвращении Ломпатри всех титулов и наделов.

– Вот где честь! – сказал Ломпатри старику, и спрятал указ за пазуху. – Воська, кафтан зашить и отстирать!

Воська снова откланялся и поспешил в одрину. Ломпатри с минуту смотрел прямо на Бедагоста, который так и стоял у стены, будто бы рыцарь продолжал держать его за грудки.

– Живы ваши дети, – буркнул наконец Ломпатри, и сел на лавку между дверью и догорающим каганцом. – Я их вам верну. Завтра уйдём и приведём тебе детей, девушку и того, кто их похитил.

– Но бандиты могут придти отомстить за тех, кого ты убил сегодня.

– Бандиты не мстят. У них каждый сам за себя. А вот этого главаря убивать ещё рано. Живым от него больше пользы.

– Не зря я его подлатал, – заметил Закич из соседней комнаты. – Многовато для одного дня! Сначала малец этот Молнезар с шишкой на голове, потом этот ваш главарь. А ведь мне ещё перевязку зверушке делать!

– Не сильно его деревенские? – спросил Ломпатри.

– Насилу усмирил! И упёртые эти степковые! Посадили его в погреб. Караулят, – отвечал Закич.

– Старик, – продолжил Ломпатри, обращаясь к Бедагосту, – предупреди своих, чтобы не трогали беспалого. Он нас ещё к своему хозяину отвести должен.

– Нет, нет! Только не к нему! – со страхом в голосе проговорил Бедагост. – Только не к магу! Не надо с ним связываться! Это погибель! Я слышал, на что способно это чудовище. Идёт слух, что он настолько ужасен, что его никто не охраняет, и при этом ни один из бандитов не смеет на него напасть. А ведь среди бандитов подобное – обычно дело.

– Бедагост, – начал Вандегриф, подойдя к двери и готовясь выпроводить старосту в сени, – господин Ломпатри победил во множественных сражениях. С ним я – верный правому делу рыцарь. С нами добрые друзья. И говорят, рыцарь Гвадемальд с войском скоро вернётся. Этот жалкий человечишка не запугает нас своими фокусами!

– Но это не человечишка! – с полными страхами глазами заметил Бедагост, открывая дверь. Из сеней дунул холодный ветер, затушив каганец и даже стоящие на столе у противоположной стены свечи. Рыцарям и старику стало не по себе. Я почувствовал это по тому, как они смотрели друг на друга. Света из прикрытой печи хватало, чтобы разглядеть очертания их лиц. – Побёг я, побёг! – затараторил староста и скрылся в темноте.

– Ладно, – нарушил молчание Закич, встав с постели и войдя в горницу. – Что греха таить? Ломпатри, извини меня за эти речи о биче и о кормящих. Тёмные меня попутали. Кровь, смерть. В бане тёр себе руки долго. Тёр, что есть мочи. До крови, думал кожу сотру. Никак отмыться не мог от этого пира. До сих пор перед глазами половые доски в крови. Извини, господин. Ну или хоть прости, коль сможешь!

– Извиняю, Закич. А теперь и нам в баню можно.

– И я схожу, – ответил Закич. – Наперво зверушке перевязочку, а опосля к вам; ещё разок искупаться!

– Коневод! – осадил его Ломпатри за то, что обзывает благородного сказочного господина.

– Всё, всё! Молчу! – ответил Закич и прошёл со мною через одрину в дальнюю комнату, где Воська уже зажёг несколько лучин. Там Закич снял с меня старую повязку. Прямо у меня за спиной, за тонкой деревянной стенкой находились сени. Было слышно, как Ломпатри и Вандегриф выпроваживали Бедагоста.

– Синий вереск, – сказал мне Закич, разворачивая маленький кулёк и выкладывая его содержимое на новую повязку. Опять будет жечь.

– Вы видели это? – донёсся из-за стены голос Вандегрифа. Рыцарь старался говорить шёпотом, но его сильный бас доносился и сюда, за тоненькую стенку. Закич прислушался.

– Что именно? – спросил его Ломпатри.

– Тусветный поймал стрелу, – загадочно произнёс Вандегриф.

– Поймал. Но я бы посоветовал вам пересмотреть своё отношение к этому существу.

– При всём моём уважении, господин рыцарь, я останусь при своём мнении и поясню, почему я считаю его недобрым. Я никогда не видел и даже не слышал о том, чтобы кто-то, когда-то поймал стрелу. Даже байки такой нет! Господин Ломпатри, это не просто безупречная тренировка и мгновенная реакция. Он знал, куда тот выстрелит и когда он это сделает. Он овладел разумом лучника!

– О чём вы говорите, Вандегриф! – сказал Ломпатри таким тоном, будто тот рассказывал ему нелепые сказки.

– Помяните мой сказ, господин Ломпатри, – продолжал Вандегриф. – Это волшебство. Полено ведь сказочное существо. От них всегда проблемы. Упаси