Читать книгу - "Фантастика 2025-46 - Маркус Кас"

А началось все шесть с половиной часов назад, ровно в восемь утра по Петроградскому времени, когда на площадку в Таврическом саду опустился прибывший с особой эскадры винтокрылый аппарат. И пусть к подобным «вертушкам», жужжащим как майские жуки, уже успели привыкнуть жители домов, расположенных рядом с Таврическим садом, далеко не каждый мог похвастаться, что видел их вблизи, «вот так, как я тебя сейчас». А уж тех, кто побывал внутри, слетав куда-то по особо срочным и важным служебным делам, таких в Питере и вовсе были считаные единицы.

И вот, отбывающие на Мурман господа и товарищи без нескольких минут восемь собрались у ограды Таврического сада, непроизвольно разделившись на две компании: «флотских» и «советских». В число «флотских», одетых в черные шинели, входило новое командование флотилией Ледовитого океана: контр-адмирал Модест Иванов – командующий флотилией, кавторанг Владимир Белли – его начштаба, каперанг Алексей Петров – начальник отдела разведки и контрразведки, по-новому – Особого отдела.

Кроме этих господ офицеров, у Таврического сада присутствовал и неизвестно как прибившийся к этой группе никому не ведомый еще «коргард» – корабельный гардемарин – восемнадцатилетний Сережа Колбасьев, в чьи служебные обязанности входило летописание будущего боевого пути флотилии. Не так уж и часто прирожденный моряк в одном человеке сочетается с прирожденным писателем, чтобы мимо этого явления могли пройти самые ответственные в Советской России товарищи.

– Писатель, говорите? – спросил Сталин, разглядывая личное дело безвестного учащегося Морского кадетского корпуса, с легким хрустом сминая мундштук папиросы «Герцеговина Флор». – Писатель – это хорошо. Нам будет крайне нужна книга, излагающая нашу версию событий, происходящих сейчас на Севере. А если человек немного в чем-то ошибется, то тут мы ему поможем, поправим, укажем – какие моменты были главными, а какие нет… Это вы хорошо придумали, товарищ Ларионов… Хорошая книга в нашем деле может значить не меньше дивизии линкоров.

Вот так будущий «отец народов» приложил руку к судьбе будущего знаменитого писателя-мариниста. И первый роман «Северная заря» был написан Сергеем Адамовичем Колбасьевым как раз по горячим следам о событиях в Мурманске и Александровске зимой 1917–1918 годов.

Кроме «флотских», традиционно выдержанных и невозмутимых, замкнутых в кокон своей касты, у ограды Таврического сада собрались и товарищи в черных кожаных тужурках, принадлежащие к совсем иной, новой формации. Возглавлял их двадцатисемилетний Вячеслав Скрябин, более известный как товарищ Молотов. Он был назначен уполномоченным ВЦИК по Мурманскому особому району, который с момента прибытия Молотова к месту назначения отделялся от Архангельской губернии и переходил в прямое подчинение Петрограду. То есть становился чем-то вроде губернии, а Вячеслав Михайлович – кем-то вроде губернатора. И хотя это слово считалось уже старорежимным, но прозвище сие к Молотову пристало надолго.

Вторым номером среди «советских» был комиссар и одновременно заместитель командующего флотилией по политической части Самохин Петр Сергеевич. Это был старый большевик и кадровый моряк, проведший на «Аскольде», казалось, половину своей жизни. Крейсер «Аскольд», этот ветеран русского флота, немало послуживший Российской империи, теперь так же верой и правдой должен послужить и Советской России. А то как же, и пятнадцати лет нет с момента вступления его в строй! При нормальном уходе знаменитому крейсеру еще служить и служить, в том числе и учебным кораблем, на котором молодые моряки будут осваивать все премудрости флотской службы.

Комиссар Самохин думал про себя – уцелел ли его товарищ по партии и сослуживец гальванный унтер Петрухин в кровавой круговерти революционных событий, или работу на флотилии придется начинать с нуля. Да и сам Петр Сергеевич никогда не предполагал, что придется вернуться на «Аскольд». Но партийное поручение – это как приказ, и хошь не хошь, а его надо выполнять.

Третьим человеком в кожаной тужурке был «товарищ Антон», сотрудник ведомства товарища Дзержинского. В прошлой своей партийной жизни Антон Иванович Рыбин занимался выявлением провокаторов охранки, засланных в партию. Кое-кого из предателей приходилось отправлять на тот свет. Грязная работа, но без нее никак. На Мурмане он должен был стать помощником и правой рукой каперанга Алексея Константиновича Петрова. Бывшему военно-морскому агенту в Скандинавии – читай, почетному шпиону, действующему под дипломатическим прикрытием – было поручено наладить разведывательную работу на Русском Севере. А перед Антоном стояла более трудная задача. Он должен был бороться с «контрой» – казнокрадами, саботажниками и теми, кто, прикрываясь ультрареволюционными фразами, пытался оторвать Мурман от России.

В расплодившихся, как кролики, ревкомах окопалось немало идейных собратьев «иудушки Троцкого». Хватало среди них и обычных уголовников, которые занимались банальным грабежом, прикрываясь трескучей революционной фразеологией.

Для того чтобы все сразу поняли – кто в доме хозяин, Антону была обещана силовая поддержка. Целая рота морских пехотинцев, дислоцированных на постоянной основе на кораблях Особого отряда, сразу по прибытии должна была перейти в его оперативное подчинение. Мурманск не Питер, и такого количества прекрасно обученных бойцов вполне должно было хватить, чтобы в случае чего вычистить город от всей нечисти. Ну, примерно так, как это произошло недавно в Петрограде. В дальнейшем перед Рыбиным была поставлена задача с помощью морпехов сформировать на Мурмане из железнодорожных рабочих и местных жителей бригаду Красной гвардии для охраны революционного порядка.

Были у ограды Таврического сада, как водится, и провожающие, в число которых кроме адмирала Бахирева входили друзья и сослуживцы отправляющихся в дальнее путешествие.

И вот с уже начавшего светлеть утреннего неба на площадку Таврического сада опустилось ревущее винтокрылое чудовище. Наступил час расставания. Но сперва всем присутствующим – кроме тех, кто знал о том, что должно произойти – понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя от удивления. Из раскрытой двери приземлившегося винтокрылого аппарата, придерживая руками широкополые шляпки, вышли экс-императрица со старшими дочками и мальчик Алеша, который год назад был известен всей России как цесаревич и наследник российского престола. Бодрый вид парнишки говорил о том, что он изрядно поправил здоровье и теперь уже нет нужды родным следить за каждым его шагом. Впрочем, для отрекшихся от власти Романовых все это было уже сугубо семейным делом.

Кивнув присутствующим и аккуратно, бочком обойдя людей в черных кожаных куртках, члены семьи бывшего императора России сели в ожидающий их автомотор со свирепым названием «Тигр» и отправились в Гатчину, где их уже с нетерпением ждали отец и бабка. А ожидающих посадки зычный голос бортмеханика вертолета, привыкший перекрикивать рев винтов, не в самом вежливом тоне пригласил «занять места согласно купленным билетам».

Когда последний пассажир, кряхтя с непривычки, устроился на жестком металлическом сиденье в салоне вертолета, с удвоенной яростью