Читать книгу - ""Подводный волк" Гитлера. Вода тверже стали - Вильгельм Шульц"

Случай — это ничто. Случая не существует. Мы назвали так действие, причину которого мы не понимаем. Нет действия без причины, нет существования без оснований существовать.

Вольтер

Как все просто и, одновременно, как все сложно… Как быстро вошла Вероника в его жизнь, и как быстро она вытеснила Анну. Но вытеснила ли? Нет. Что-то в этом было от жеста отчаяния. Может быть, их отношениям не хватало безумства? Хотя уж куда больше? Хельмут как-то спросил ее: «Что ты чувствовала, тогда, в ванной?» — «Это было, как глоток ледяной колодезной воды в летний зной», — ответила она. И она не врала. Но волшебный огонь, тот огонь, который вздымался к небу, подобно жертве Авеля, никак не хотел возгораться. Вероника оказалась отменной бесстыдницей, в этом она вполне могла посоперничать с Анной, но когда отдавалась Анна — это была жертва. Жертва эгоистки, не привыкшей никому никогда принадлежать. Вероника же жила тем, что принадлежала. И будь на его месте покойный майор, изменилось бы что-то?..

А пока готовность 24 часа. И курс — квадрат CG 83! Гибралтар!

<…> Мы не преуспели в том, на что я всегда надеялся, — в налаживании связей между Великобританией, особенно между английским народом и германским народом. Если дружба Англии не могла быть завоеванной теми мерами, которые я предпринял, и предложениями, которые я сделал, то она не была бы завоевана и в будущем. Не оставалось иного выбора, кроме борьбы. Я благодарен судьбе, что именно я возглавляю эту борьбу. Я убежден, что с этими людьми нельзя достичь никакого взаимопонимания. Они — безумные дураки, люди, которые в течение 10 лет не говорили ничего, кроме: «Мы снова хотим войны с Германией». Когда я хотел добиться понимания, Черчилль кричал: «Я хочу войны!»

Теперь он её имеет. И вся его компания поджигателей войны, которые говорили, что это будет «очаровательная война», которые поздравляли друг друга 1 сентября 1939 года с началом «очаровательной войны», — они, возможно, теперь думают по-другому. И если они все же не знают, что война — это вовсе не очаровательное дело для Англии, то они, конечно, все узнают должным образом, не сойти мне с этого места. Эти поджигатели войны с успехом подстрекали Польшу, они разжигают войну не только в Старом, но и в Новом Свете. <…>

Радиообращение рейхсканцлера А. Гитлера к нации по случаю открытия кампании «Зимней помощи».

Берлин, 3 октября 1941 г.

Погода была против них… Все время, которое лодка шла от квадрата CG 33 до пролива, штормило, из-за большого волнения не было никакой возможности расстреливать суда противника из палубного орудия, и приходилось тратить драгоценные торпеды. Двухмесячный перерыв не сказался на воинском искусстве командира. Одна торпеда — одна цель. Подходили близко — иногда не более 1000 метров. Били наверняка. Большая волна хорошо маскировала перископ, но она же мешала точному прицеливанию и идентификации цели… Но стоило выйти на траверз Кадиса, как все стихло, океан подернулся легкой дымкой и воцарился мертвый штиль, солнечная погода.

Ройтер встал в непосредственной близости от оживленных морских путей в ожидании ночи. Хорошо было лишь одно — глубины в этом месте большие — можно смело погружаться на 100–120 метров и дальше — только выдержка, только терпение — медленно-медленно — на бесшумном ходу двигаться к цели. Всплывать под перископ как можно ближе…

Акустик услышал торговое судно, приближающееся с юго-запада. То, что надо! Нос лодки пошел вверх, зашипел воздух, подаваемый в цистерны главного балласта. 40, 30, 20… Папенберг задумался и замер на отметке 12… Судно, а это был сухогруз где-то на 4000 тонн, оказалось довольно прытким… Он приближался куда быстрее, чем рассчитывал Ройтер, а может быть, это его лодка поднималась слишком медленно. К моменту визуального контакта он уже оказался за кормой. Угол получался очень острым, при том для кормового аппарата… Зеркальную гладь вод резала ржавая труба перископа. А с юга к ней уже неслась маленькая точка эсминца.

— Контакт! Военный корабль, скорость высокая, приближается…

— Срочное погружение!

Нос лодки пошел вниз, замолотил компрессор, что означало, что газгольдер опорожнен и нуждается в воздухе, чтобы снова закачать его при продувке балласта. Эсминец прошел над головой, разрывая нервы звуком своих винтов. Пара бочонков отправилась в пучину. Не прицельно, так, на всякий случай… Ведь с сухогруза могли видеть лодку и передать «по инстанции». Ройтер залег, вернее завис. Завис на глубине 80 метров и застопорил ход. Сильное течение стало сносить дрейфующую лодку на… восток. Над головой еще раз просвистели винты эсминца. Еще пара «плюхов». Гулкие раскаты взрывов. Далеко. Слава богу, далеко… Но всплывать нельзя, и моторы на полную мощность тоже не включишь… Рах попробовал выровнять лодку, но безуспешно. Самого малого хода не хватало, чтобы перебороть течение, лодку все больше и больше сносило на восток, в жерло воронки, разделявшей Европу и Африку.

То, что слева находится Европа, а справа Африка, похоже, было большим открытием для Вольфа Дегена. Он не поверил командиру, посчитав это шуткой. «Во дает командир!» — казалось, говорил его весьма выразительный взгляд, когда в торжественный момент прохождения самого узкого места пролива вытащили перископ. А зачем ему все эти Африки в его родной деревеньке Тойзен, где нет даже железной дороги. Зато, если вы хотели бы знать, как чествуют античных героев, стоило попасть в Тойзен, когда зенитчик приезжал туда в последний раз в отпуск. Пять самолетов! Железный крест! Упоминание в центральной прессе! Городской совет Деммина тотчас сделал его почетным гражданином. Это крупный город в восьми километрах. Больше 10 тысяч жителей! Что там Берлин с Гамбургом! Там есть даже железнодорожный вокзал, и останавливаются все автобусы.