Читать книгу - "Война за Биософт - Лилия Ким"

Иногда за стол Макса кто-то подсаживался и что-то ему говорил. Что именно, Громов уже не слушал. В другом конце огромного зала поставили сцену. Медиазвезды развлекали гостей пением, танцами и различными динамическими инсталляциями.

Макс крепко зажмурился и прижал ладонями веки. Глаза болели и слезились от направленных на него прожекторов. Громову очень хотелось увидеть рядом хоть одно знакомое лицо — Чарли или Тайни. Но из-за света Макс не видел ничего, кроме черных пустых объективов направленных на него камер. Время от времени по ушам начинал бить чей-то голос, многократно усиленный мощнейшими динамиками.

— Ждешь не дождешься, когда момент наивысшего торжества в твоей жизни закончится? — раздался сзади насмешливый голос Хоффмана.

Алекс сел рядом с Максом и широко улыбнулся. Громов заметил, что жизнерадостная сверкающая улыбка Председателя Торговой Федерации существует отдельно от его лица. Вне зависимости от ее ширины и лучезарности глаза остаются злыми.

— Я пережил то же самое на церемонии своей инаугурации, — продолжил Хоффман, щурясь от яркого света. — Скоро все закончится. Все выскажутся, сложат к твоим ногам положенные дары, и назавтра жизнь продолжится, как была. Не принимай все это слишком серьезно.

— Если завтра они все обо мне забудут и дадут возможность спокойно жить, я буду только рад, — ответил Макс.

— Это тебе только кажется, — Хоффман подмигнул ему. — Слава — самый тяжелый наркотик. Вызывает мгновенное привыкание и хроническую зависимость.

— Я к этому не стремился, иначе подался бы в медиазвезды, — заметил Макс.

— Поговорим через несколько дней, — Хоффман снова улыбнулся.

Впереди мелькнула чья-то тень. Максу показалось, что это был инспектор Идзуми, который внимательно следил за ним и Алексом.

— Я не продам вам патент, — неожиданно для себя сказал Макс, глядя Хоффману в глаза. — Сумма и проценты значения не имеют. Это мое окончательное решение.

— Что ж… — мгновение улыбка еще держалась на лице Алекса. — И очень глупое! — зло выпалил он, встал и исчез за стеной света, которая скрывала от Макса происходящее в зале.

До него долетал только гул тысяч голосов, хохот, завывания рок-групп на сцене, звон бокалов. Все это казалось ненастоящим. Будто он спит и видит сон или зашел на Сетевой портал премии «Кенни», где всем желающим за сотню кредитов предоставлялась возможность почувствовать себя победителем. Выбрать наряд, макияж, выйти на виртуальную сцену перед огромным залом, произнести торжественную речь, держа в руках тяжелую статуэтку. Создатели портала гарантировали «реальные ощущения».

Макс оторвал от кисти винограда пару ягод, положил их в рот и не почувствовал никакого вкуса.

— Ты плохо выглядишь даже сквозь грим, — раздался голос доктора Льюиса. — На твоем месте я бы подумал о диагностике.

Профессор киберорганики, в довоенном смокинге с огромным бриллиантовым орденом на лацкане, сел рядом, на то же место, где сидел Хоффман.

— И вы здесь? — Макс прищурился, пытаясь согнать пелену с уставших глаз.

— Разумеется, — доктор Льюис внимательно смотрел на Громова. — Чего хочет Хоффман? Требует продать патент Торговой Федерации?

— Почему это всех так волнует? — Макс попытался прикрыть глаза рукой. — Черт… Могли бы дать темные очки или свет в зале включить! Я никого не вижу из-за этих прожекторов!

— Зато тебя всем хорошо видно. Люди ведь пришли посмотреть на героя, — доктор Льюис подмигнул Максу. — А насчет твоего вопроса — почему все так волнуются, — по-моему, все очевидно. Никто не хочет, чтобы ты повторил судьбу Аткинса. Яркую, но очень короткую.

Доктор Льюис положил руку на плечо Макса и кивнул в сторону Алекса Хоффмана:

— Я слышал, Ломбардо продал тебе «Фантом»? Алекс этого не переживет.

— Это всего лишь турбокар, — отмахнулся Громов.

— Во-первых, это не турбокар, а турбоджет. Во-вторых, «Фантом» — «Мона Лиза» в мире концептов. Ломбардо делал его полжизни, а Хоффман стал гонщиком в надежде, что сможет его испытать. «Фантом» — детская мечта Алекса. И единственная вещь на свете, которая ему не досталась. Он будет очень зол. Даже больше, чем из-за твоего отказа продать патент.

Профессор киберорганики встал и, перед тем как исчезнуть за плотным кольцом света, сказал:

— У тебя появился враг, Макс. Гениальность не сможет тебя защитить, уж хотя бы потому, что Хоффман не в состоянии понять ее масштаб. Будь осторожен. Последуй совету Синклера — прими участие в Олимпиаде. Медиа сделают твою жизнь невыносимой, но только так ты сможешь ее сохранить.

Его последние слова утонули в звуках гимна хайтек-пространства. На трибуну поднялся президент Рамирес и произнес свое знаменитое:

— Сограждане!..

* * *

28 августа 2054 года, 23:55:16

Токийский хайтек-мегаполис

Отель Nobless Tower,

президентские апартаменты

Макс вошел в спальню, содрал с шеи галстук и с ненавистью швырнул его в угол. Повернув голову, заметил, что на экране сообщений, прикрепленном к стене, горит надпись: «Напоминаем, что вы должны покинуть номер не позднее 11:59:00. Учтите это, планируя время на сборы».

Громов посмотрел в сторону гостиной, заваленной подарками.

— Как я все это отсюда вывезу? — спросил он сам себя.

Потом устало махнул рукой, забрался на кровать и лег лицом вниз, засунув руки под подушку.

— Выключить свет, — скомандовал он.

Номер тут же погрузился в темноту. Макс смотрел на огни мегаполиса за окном. Потом протянул руку, чтобы отключить свой биофон, но тот подал сигнал.

— Вам звонят. Алекс Хоффман. Председатель Торговой Федерации, — произнес электронный секретарь.

— Алло, — ответил Громов.

— Поздравляю с покупкой «Фантома»! — выпалил ему в ухо Алекс и нервно рассмеялся. — Надеюсь, ты сможешь с ним управиться. У тебя хотя бы права на вождение турбокара есть?

— Есть, — сухо ответил Макс, — спасибо, что поздравили.

— Поверить не могу, что Ломбардо отдал его тебе! В рассрочку! Без всяких гарантий оплаты! Должно быть, старик так перепугался за свою жизнь, что ты для него все равно что Христос.

— Кто? — не понял Макс.

— Ясно, историю религий тебе через нейролингву не закачивали, — Алекс снова рассмеялся. — А я вот даже в церковь ходил в детстве. Там кормили бесплатными обедами.

— Здорово, — вздохнул Громов.

— Даю тебе последний шанс принять верное решение и продать патент, — зло проговорил Хоффман.

— Я же сказал — он не продается, — устало ответил Макс.

— Ну, хорошо, — голос Хоффмана стал металлическим, — по крайней мере, теперь ты будешь знать, что сам являешься виновником всех своих несчастий. Ты, должно быть, восхищаешься Аткинсом, раз купил его дом…