Читать книгу - "Калгари 88. Том 11 - Arladaar"

Стартовая поза у него была обычная: ноги на ширине плеч, голова опущена вниз, руки на поясе. Арина как-то неожиданно увидела, что Егор отрастил волосы, и сейчас они у него свисали копной, как у Высоцкого, падая на лицо. Эх, ещё бы костюм в виде пестрой рубахи моды 1970-х годов, вообще был бы отпад. Стартовая поза словно означала, что артист задумался о чём-то в процессе съёмок и как бы потерялся в мыслях.

Едва начала играть музыка, Егор воспрял, поднял голову вверх, как будто обращаясь к небу, резко выбросил руки вверх и вперёд, сделал невысокий пируэт в своём стиле и покатил к правому короткому борту.

В артистическом плане программа впечатление производила очень сильное. Егор делал резкие рваные движения, на лице его постоянно застыло какое-то гневное выражение с нахмуренными бровями, а иногда он словно кричал навзрыд, с хрипом и болью. Катался, как говорят профессионалы, на разрыв аорты или на разрыв рубахи, показывая в каждом движении русскую, народную суть характера Высоцкого и свою суть тоже.

Однако техническое исполнение подкачало. Егор падал с прыжков, валил вращение. Однако не сдавался, хореографию и артистизм не бросал, как мячик отскакивал от льда и шёл дальше.

Несмотря на явно неудавшийся прокат и два падения с прыжков, Арина про себя согласилась, что потенциал у этой постановки Савосина есть. И потенциал очень большой. Осталось только отточить хореографию, направить прыжки, подшлифовать непрыжковые элементы, особенно спирали, которые у Савосина традиционно были косыми и кривыми, и…

А что, собственно, и? Савосин хоть и выиграл прошлый чемпионат области, но он ничего не значил для парня в сухом остатке. Егор уже был мастер спорта, для него, по идее, сейчас нужно через кубковые этапы отбираться на чемпионат СССР, чтобы пойти дальше. Если не завалит этапы, выступит достойно, заняв хотя бы места с первого по четвёртое, то может попасть на главный старт страны и побороться за попадание в национальную сборную. Задача, конечно, архисложная, тем более Арина помнила Лёху Гурманова из Ленинграда, ученика Алексея Никаноровича Гришина, который в этом сезоне тоже должен был выступать по-взрослым. А ведь парень, на минутку, чемпион мира среди юниоров! А есть ещё Фадеев из ЦСКА, Петренко из Динамо, наверняка имеются и другие сильные спортсмены. Однако смелость города берёт. И талант.

Прекрасные возвышенные мысли оборвал громкий голос тренера.

— Люда, твоя очередь! — неожиданно сказала Виктория, и Арина поняла, что настал её черёд показывать свою программу.

Неожиданно опять напала робкая неуверенность, хотя за плечами был богатый опыт выступлений. Тренировка по отработке коротких программ началась как-то спонтанно, без подготовки. Кажется, Левковец решил провести её сиюминутным решением. А возможно, он просто решил испытать своих спортсменов и даже конкретно её? Вдруг тренер на семинаре узнал что-то новое или усомнился в ней? Возможен был такой вариант. Впрочем, сейчас гадать, что на уме у тренеров, не имело никакого смысла. Нужно кататься. А для того чтобы кататься, нужно включить голову. Арина вспомнила картину, которую нарисовала Анька. И она явно должна была придать ей сил. В теории…

Люда покатила к центру арены и заняла стартовую позу. Левая нога вывернута и согнута в колене так, чтобы было видно бедро, правая прямая нога при этом вытянута вправо и абсолютно прямая. Корпус наклонён влево, к левой ноге, левая рука лежит на левом бедре, а правая рука согнута в локте и прикрывает правую щеку. Такое ощущение, что девушка замерла перед танцем. Так и есть. Программа в основном танцевальная, и чтобы она заиграла, нужно вспомнить много движений из латины.

Громко и очень чисто заиграла фонограмма группы Orquesta Broadway под названием «Me Voy Pa’l Batey». К сожалению, в этот раз Арина ничего не представила! И никакого либретто тоже не пришло в голову.

Арина сделала шаг влево, согнув левую руку в локте на уровне груди, а правую, наоборот, распрямив и отставив в сторону, потом шаг вправо, сделав точно такие же движения, но уже правой рукой. Потом развернулась в сторону Виктории и одногруппников, положила обе руки на затылок и качнула бёдрами вправо, влево и снова вправо. Потом подняла руки вверх, качнула ими, сделала выпад на левой ноге, потом на правой, потом поднялась, сделала пируэт, развернулась моухоком и стала разгоняться в сторону левого короткого борта. Там развернулась задними перебежками и через весь каток стала заходить на стартовый каскад, в сторону правого короткого борта, у которого прыгнула двойной лутц с руками вверх. Выезд получился чистый. Выехав собачкой, Арина покатила дальше. Одногруппники восхищённо закричали и захлопали в ладоши — несмотря на то, что прыжок был двойной, смотрелся он очень зрелищно.

Оставшуюся часть программы Арина откатала спокойно. Не стала рисковать и делать тройные прыжки: программа была ещё не накатана, да и она сама не готова, и идти на риск не хотела. Кое-что вдобавок подзабыла…

Несмотря на отрывки программы, в которых она пропускала элементы или не успевала за ними, всё равно прокат, кажется, получился достойным. Своим опытом Арина нивелировала эти мелкие шероховатости, причём так, что они были не видны человеку, незнакомому с точной постановкой. Естественно, вызвала полное восхищение у одногруппников.

— Молодец! Умница! Здорово! Классно! — закричали одногруппники и захлопали в ладоши.

Программа Хмельницкой им очень понравилась, и, на их взгляд, откатала она её очень хорошо, даже отлично, если не учитывать пропущенные прыжки. На очень высоком уровне, который до сих пор был недоступен им. Однако так ли это? Сама Арина после проката ехала на разбор к тренеру мрачнее тучи.

Она планировала выступить хорошо, иначе не могло быть: ведь она сама себе ставила программу и подбирала все базовые движения и расстанцовки, исходя из своей памяти. Однако память, как известно, дело крайне недолговечное. То, что она легко помнила в апреле и даже несколько раз накатывала, сейчас частично забылось. Конечно, для постороннего зрителя она откатала интересно, живо, с огоньком, но, надо признать, без гениальности… Примерно на уровне Горинского, Савосина и Муравьёвой. Огня в глазах она в себе не ощутила, да и чувств никаких не испытывала, внутри лишь гнездилось желание не ошибиться. Долбаный перфекционизм!

— Люда, у тебя что, настроение плохое? — забеспокоилась Виктория. — Прокат хороший, рабочий, без грубых ошибок. Зачем переживать? Я похвалить тебя хочу: ты сохранила основной костяк программы, осталось только улучшать частности. Придёшь домой, возьми лист бумаги, включи эту музыку и попробуй потанцевать так, как тебе хочется.

— Спасибо большое, —