Читать книгу - "Небо на ладони - Владимир Владиславович Малыгин"

Катанаева и в предвкушении улыбнулась. — Завидую вам. Мы уже ко всему привыкли, налюбовались вдосталь красотами, а у вас всё впереди, новые открытия, первые впечатления. Нет, я просто не могу упустить шанс стать вашим проводником по достопримечательностям столицы. Николай Дмитриевич, вы же не откажетесь от подобной спутницы?

«Господи, помоги!» — взмолился про себя и Он меня услышал.

— Анна Алексеевна, господа, прошу прощения, но нашу прелестную собеседницу Мария Фёдоровна желает немедленно видеть, — в роли спасителя оказался великий князь.

И, подхватив под локоток, тут же увёл девушку прочь. Мы с Александром Карловичем только и успели, что коротко поклониться им вслед. Правда, напоследок девушка строго посмотрела на меня и всё-таки оставила за собой последнее слово:

— Николай Дмитриевич, вы так и не ответили на моё предложение. Я всё ещё жду вашего согласия!

Александр Михайлович повернул голову, наклонился к девичьему ушку и проговорил что-то, слышное только им обоим. Выслушал ответ, весело рассмеялся и оглянулся на нас с Паньшиным. Да на меня он оглянулся, Паньшин тут не при чём.

А мы с Паньшиным посмотрели друг на друга и дружно вздохнули. И улыбнулись. Не успели на радостях перемолвиться между собой, как всех гостей пригласили в обеденную залу, где у каждого из приглашённых было своё персональное место. Обед как обед, ничего особенного. А я-то рассчитывал на изыски. М-да…

На первое что-то похожее на густые щи, только непонятно какие. На мой вкус не кислые, но и не пресные. Непонятное, в общем. Глянул по сторонам, а все сидящие эти щи квасом запивают. Скосил глаза за плечо, официант тут же подшагнул, наклонился, глянул вопросительно. На запотевший кувшин ему указал и проконтролировал, как он мне в бокал напиток наливает.

Зачерпнул и проглотил очередную ложку густого супа, сделал глоток кваса. Понятно теперь всё. Квас кислый и нисколько не сладкий, с таким пресным капустным супом самое то. Сразу какой-то вкус появился.

Потом ещё бульон из ершей в небольших плошках подали. С ним всё просто, выхлебал, горячими пирожками с рыбой заел, и хорошо. Все порции небольшие, тарелки неглубокие, чувство голода притупилось, но далеко не убежало, рядом осталось. Проводил глазами уносящего блюдо с пирожками официанта и пригорюнился. Всё, что ли?

Нет, не всё, на радость мне и окружающим меня соседям. Не один я пироги глазами провожал, и не один новой еде обрадовался. Нет, никто не ёрзал в нетерпеливом ожидании, не допускал радостных восклицаний, всё было чинно и благородно. Но предвкушающий блеск глаз едоков ясно показывал истинную суть обуревающих их чувств. Принесли куриные котлетки, потом ещё какую-то жареную мелкую птицу, названия которой я не знал, да и не хотел знать. Главное, что пахла она одуряюще вкусно и выглядела просто очаровательно. Грех, конечно, подобное о еде говорить и думать, но что есть, то есть. И есть, это не от слова «кушать»…

На рыбу из осетровых не обратил внимания… Нет, не так. Обратил, конечно же, но больше из-за того, что она из осетровых была. Попробовать хотелось, не скрою, но непривычный к стольким переменам блюд желудок потихоньку начинал отказываться от приёма пищи. Котлеткой с птицей насытился. А мне же интересно, что ещё впереди будет? Поэтому нужно оставить чуточку свободного местечка.

В душе разочаровался, когда мимо пронесли большое блюдо с какой-то кашей. В первый момент подумал, что плов без куркумы, но когда разглядел, то понял, что ошибся. Не плов это, а перловка. С мясом, конечно, и овощами. Собрался с силами, уже и распростился со свободным местечком в животе и приготовился есть, что подают. То есть, накладывают на тарелку. Но ошибся, не про нас была та каша. Блюдо императору на стол поставили. А в обеденный зал уже внесли следом за кашей жареных поросят!

«Это совсем другое дело!» — обрадовался такой приятной неожиданности. А уж какие замечательные запахи по залу поплыли, словами не передать. Желудок радостно квакнул, сразу в нём место в достатке появилось, похоже, принялся активнее переваривать ранее проглоченное. Пришлось привести его к порядку очередным глотком из бокала.

Пока разделывали на куски поросёнка на нашем столе, Александр Карлович меня вполголоса успел просветить:

— Очень рекомендую вам поросёнка вот с тем соусом употребить. Сделан по личному рецепту Его Императорского Величества.

И показал мне глазами на соусницу с содержимым ярко-красного цвета.

Употребим обязательно, если по личному рецепту…

А я где-то когда-то читал, что государь этот был аскетичен в еде и ел только простую пищу. Когда подали первое, то почти уверился в этом, но котлетки и птица заставили усомниться, а поросёнок меня приятно порадовал и в значительной мере поколебал эту уверенность. Закуски и десерты окончательно доказали всю ошибочность когда-то прочитанного. Впрочем, написать можно всё, что угодно, по себе знаю, а бумага, как правильно утверждают, так же всё стерпит…

Молчаливыми тенями скользили за нашими спинами официанты, очередные блюда словно по волшебству оказывались на столе, а тарелки наполнялись будто сами по себе. Порции у каждого были свои по величине, кое-кто отказывался вообще от каких-то определённых блюд.

От горячительных напитков отмахнулся не только я, но и Паньшин. Употреблял ли их Император? Я этого не видел, поэтому сочинять не стану, очень уж далеко от нас находился императорский стол. Выпивали ли присутствующие? Выпивали, своими глазами наблюдал. Но не более чем по рюмке-другой перед первым и вторым. Вино так и простояло нетронутым у нас на столе. За нашим столом дам не было, а мужчины предпочитали более крепкие напитки.

В основном, как успел заметить, налегали на воду, различные морсы и, конечно же, квас. Хотя после бокала кваса и у меня в голове несколько зашумело. Похоже, квас-то не совсем безалкогольный…

Обед затянулся надолго. За временем не смотрел, но показалось, что он длился целую вечность. Потому что никто не освободил меня от обязательных застольных бесед и надоедливых расспросов. Окончанием застолья послужило вставание со своих мест императорской четы. Потом гости разделились, часть из них направилась обратно в зал, кто-то, буквально единицы, остались за столом, остальные же вышли на галерею. А я потихонечку потянул Паньшина на выход. Пора на ипподром возвращаться, у нас завтра день очень напряжённый. Правда, у меня все дни напряжённые, мчусь вперёд на всех парах и оглянуться не успеваю. А замедляться и расслабляться нельзя, иначе пропаду…

Опять же, сколько времени на обратную дорогу потребуется, неизвестно. Возможно, придётся до утра добираться. Это государю хорошо, приказал, и к твоим услугам весь транспорт столицы. И не только столицы…