Читать книгу - "Этюды черни - Ольга Анатолиевна Ускова"

ощущалось на репетицях. – Это не важно!» – «Как же не важно? Моя бабушка говорит, если вовремя не кушать, то помрешь!» – включился толстый Коля. Он играл в постановке Быка, был мой жених и во всем меня поддерживал. «Они что, умерли все?! – захлюпала носом Маруся, исполнительница Бабушки. – Я тогда отказуюсь от роли! Не хочу умирать! Это больно!»

В этом месте рассказа в зале произошло заметное шевеление. Очень упитанный папа одного из малышей, хохоча, нечаянно сполз с лавки прямо на колени очень маленькой и худенькой мамы Фимы, которая с непроницаемым лицом все умеющей воспитательницы водворила взрослого нарушителя порядка обратно на его скамейку. Динка рассмеялась вместе со всеми. Ее отпустило утреннее напряжение, и она продолжила:

– В общем, в труппе начались смута и шатание, которые Лидия Семеновна успокоила только переносом занятия на время после тихого часа. Поспав и перекусив бутербродами с вареной сгущенкой, мы благостно продолжили чтение пьесы: летом в лесу привольно. Живут беглецы – горя не знают. Но прошло лето, пришла и зима. Вот бык пошел к барану: «Как же, братцы-товарищи? Время приходит студеное – надо избу рубить». Баран ему отвечает: «У меня шуба теплая, я и так прозимую…» Ну, дальше все по российской классике: природный лидер, дальновидный и хозяйственный Бык, обошел все эмигрантское сообщество с предложением поддержать такой нужный и важный для общей диаспоры проект, но все откосили под идиотскими предлогами. Тогда Бык плюнул на репатриантов и срубил себе избушку один. Затопил печку и лег полеживать, греться.

Ну а зимушка в России холодная. Первым слился Баран. «Баран бегал, бегал, согреться не может – и пошел к быку: “Бэ-э!.. Бэ-э! Пусти меня в избу!” – “Нет, баран. Я тебя звал избу рубить, так ты сказал, что у тебя шуба теплая, ты и так прозимуешь”. – “А коли не пустишь, я разбегусь, вышибу дверь с крючьев, тебе же будет холоднее”. Бык думал, думал: “Дай пущу, а то застудит он меня”. “Ну заходи”. Баран вошел в избу и перед печкой на лавочку лег». Ну и таким шантажом и угрозой доносительства все звери один за другим пробрались в дом Быка.

У меня папа и мама в этот период много тусовались с диссидентами. Я точно слышала от вернувшегося из каких-то лагерей дяди Орлова: «Деточка, ябедничают, стучат на товарищей только сссу… ой, только о-о-очень плохие люди». Поэтому я опять начала тянуть руку с вопросами. Но мудрая Лидия Семеновна меня не замечала. Тогда я попросила Колю пихнуть меня со скамейки. Он исполнил, и я выкатилась прямо к стулу Лидии Семеновны: «А вот значит, эти звери все, кроме Бычка, очень плохие? Они же не работали, а Бычку угрожали?» Тут уже пошли возмущаться исполнители ролей Гуся, Петуха, Свиньи и особенно Мишка-Баран: «Сама ты плохая! Нам же холодно! А если бы ты мерзла? Мало ли кто не хотел строить летом. Занят был! Я вот тебя толкну, поймешь». Мишка пихнул меня, Коля – Мишку, я – Свинью-Наташку, чисто профилактически. В общем, читка опять была под угрозой срыва. В этот момент за мной пораньше в садик пришел папка. Я радостно бросилась к нему навстречу: «Папочка! Папочка! А я буду в спектакле лисичку играть! Мне хвостик рыжий нужен!» – «Ну это еще не точно, – пробормотала под нос Лидия Семеновна, которая вышла за мной к шкафчикам. – Понимаете, Алексей Васильевич, ваша Диночка очень способная девочка. Но уж больно активная. Второй раз уже своими вопросами репетицию срывает. А у нас родительский день и премьера на носу…»

Садик был ведомственный, и оба взрослых были склонны к компромиссам, и папа предложил, что он посидит с нами до конца читки и присмотрит за мной. Мы вместе вернулись в группу, и Лидия Семеновна продолжила: «Вот они живут себе – впятером – поживают. Узнали про это волк, лиса и медведь. “Пойдем, – говорят, – в избушку, всех поедим, сами станем там жить”. Собрались и пришли. Лиса говорит медведю: “Иди ты вперед, ты здоровый”. – “Нет, я ленив, волк шустрей меня, пусть он идет вперед”. Волк и пошел в избушку. Только вошел – бык рогами его к стене и припер. Баран разбежался – да бац, бац, – начал осаживать волка по бокам. А свинья в подполье кричит: “Хрю-хрю-хрю! Ножи точу, топоры точу, живого съесть волка хочу!” Гусь его за бока щиплет, а петух бегает по брусу да кричит: “А вот как, да кудак, да подайте его сюда! И ножишко здесь и гужишко здесь… Здесь его и зарежу, здесь его и подвешу!”»

Тут чтение пришлось прервать, потому что папочка от сдерживаемого смеха заплакал. Лидия Семеновна очень строго на него посмотрела, и они ушли шушукаться в кабинет заведующей. А потом нам заменили «Зимовье зверей» на надоевшую и тривиальную сказку «Репка», и мне там роли не досталось. Совсем. Лидия Семеновна постаралась… – В зале к концу Динкиного рассказа многие смеялись.

Из глаз родителей ушло это постоянное высокое напряжение. Они вспомнили себя маленькими.

Динка продолжила:

– Ну во-о-от. Вы вспомнили себя в их возрасте! Ведь сколько мы сами тогда поперек правил творили! Каждый ребенок индивидуален. Каждый ребенок «странный», если хотите. Это его потом школа и система причесывают под общую гребенку. Поэтому не считайте, что странный по общим меркам – это плохо. Наша задача не отучить вашего малыша быть самим собой, каким бы он странным ни казался консервативным членам общества или вашей дуре и сплетнице соседке Марье Петровне. На это наплевать и растереть. Чем более странный, тем больше шансов, что где-нибудь в специальном месте прорвется гениальность. Вот как у Фимы, например. Наша с вами задача – дать ему навыки самостоятельного, без вашей помощи, выживания в современном обществе с учетом его индивидуальных особенностей. Ведь именно про это болит ваша душа! Ведь именно этот проклятый вопрос вас достает с завидной регулярностью: «А кому будет нужен мой малыш, когда меня не будет?» И тут зал закивал в неожиданном и страшноватом едином порыве.

И Динка еще раз мысленно пообещала не бросать проект «Пуговка» и дотащить его до возможного результата.

– А посему прошу вас внимательно ознакомиться с лекциями Карлсона про зеркальные нейроны и послойное восстановление функций мозга. Вам многое придется делать дома самостоятельно…

Какой светлый тогда был день! И как много он помог в последующей зиме и этой небывалой весною следующего невероятного года…

Глава 5. Вселенский гамбит