Читать книгу - "Снежный трофей адмирала - Ольга Вешнева"

Придерживаясь за любой мало-мальский выступ, я добралась до большой черной сумки для хранения доспехов-скафандров. Там лежали оба шлема и две пары защитных перчаток. Ланс взял свой шлем и помог мне надеть мой, пришлось встать рядом с креслом на колени.

– Можно я в тебя вцеплюсь, не в подлокотник? Мне так меньше страшно, – надела перчатки и спросила, по-прежнему не поднимаясь на ноги.

Непривычно было слышать свой голос из шлема. Призрачно-бубнящий, нагоняющий жути одним своим звучанием. Чем ближе я нахожусь к полу, тем устойчивее и надежнее, так мне казалось. Тут же постеснялась спонтанных слов, хотела от них отречься, отшутиться, и не успела. Ланс ответил.

– Держись за меня, пока не приблизились к поверхности планеты, а скоро я сам в тебя вцеплюсь. Резервный двигатель не справляется. Датчик не показывает повреждений, но, похоже, и его задело той ракетой. Относительно плавную посадку нам не вытянуть. Главное, чтобы неконтролируемое падение не началось на огромной высоте. Понимаешь?

– Я умнее, чем говорила злая врачиха. Не зря мне всего нескольких баллов не хватило для поступления в институт.

– Это я помню, – вспоминая наш с ним жаркий спор, Ланс усмехнулся – добродушно, без ядовитой колкости.

– Мы разобьемся? – пользуясь разрешением, я обхватила его защищенное броней туловище между грудью и животом. Руки его не трогала, чтобы не мешать управлению хоть уже отчасти, но еще, к нашей радости, послушным кораблем.

– Разобьется челнок, – Ланс меня поправил, желая обнадежить. – Вопрос нашего выживания зависит от высоты и скорости падения. Кибердоспехи сделаны из очень прочных материалов. Первый удар примет на себя обшивка корабля, она же его смягчит.

– Не продолжай, пожалуйста. Мне так еще страшней становится, как представлю все, что нас ждет.

– Да, мы лучше помолчим. Не буду отвлекаться. Пока идем в рамках допустимой нормы. Шансы на сохранение жизни велики.

Я не знала, может, Ланс меня специально успокоил насчет шансов. Он вправе не говорить всей правды, чтобы я не впала в дикую панику. Знает, что люди способны истерить.

А из меня как будто все соки выжали, да и не привыкла я биться-метаться. Жизнь закалила. Это капризные неженки, такие, как Диана Погосян, чуть что не по их носу, готовы биться головой о стенку или бросаться на других людей, срывая зло.

Мне было приятно обнимать Ланса. Единственное, что могло меня радовать в крутом пике. Закрыла глаза, чтобы не видеть приближающиеся горы и равнины. Но Ланс заставил их открыть. Легонько толкнув меня, отстегнул свой ремень безопасности.

– Мне удалось настроить экстренное торможение. Автопилот сможет частично снизить скорость падения и выровнять положение относительно поверхности планеты. Я тоже постараюсь увеличить наши шансы остаться в живых, но нормальной посадки не выйдет, – предупредил адмирал. – В передней части кабины оставаться нельзя. По расчетам бортового компьютера мы врежемся в гору. Я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя. Но ты должна меня слушаться. Делай все, что я скажу.

– Слушаюсь, – я поднялась на ноги вместе с ним. Точнее, повиснув на нем.

Ланс отвел меня в угол, попросил лечь на пол и свернуться калачиком. Я послушалась. Он прицепил меня к стене клейким ремнем и вернулся в кресло пилота. За несколько секунд до неизбежного столкновения с горой он прыжком выскочил из кресла, налетел на меня и плотно прижался ко мне своим телом, обнимая за талию. Я ничего не могла ему сказать. Слова и четкие мысли от страха убежали. Стыдно, но не смогла, не успела поблагодарить за все хорошее, что сделал для меня этот замечательный мужчина. Одной лишь мыслью себя утешала: “Мы не прощаемся!”

Ужасающей силы удар и оглушительный, даже в шлеме, скрежет… Нас подбросило вверх, но липкий ремень удержал. А потом на нас рухнула тяжелая громада. Я почувствовала, как Ланс постарался заслонить меня собой. Он принял на себя основной удар, но и мне досталось. Я потеряла сознание от страха, или меня оглушило? Знаю только, что не почувствовала боли. Ланс принял ее на себя…

Очнувшись, почувствовала невыносимую духоту. Машинально сняла шлем, помня о том, что на заснеженной планете пригодная для человеческого дыхания атмосфера. Услышала тонкие завывания ветра. Глотнула свежего морозного воздуха. В том, что осталось от корабля, кружились снежинки, искрящиеся в солнечных лучах. Носовая часть была смята и пробита скалой, дверца сорвана.

Ланс лежал рядом, не двигаясь. Расстегнув клейкий ремень, я развернулась к мужчине, привстав. Тронула за руку и вздрогнула. Неужели он умер? Нет, только не это! Стащила с его головы помятый шлем и увидела кровоточащую рану на виске. Пряди волос с левой стороны слиплись от крови. Отстегнула свои перчатки, рывками их сняла и подставила пальцы правой руки под адмиральский нос. Дышит! Слабенький, но есть теплый ветерок.

– Ланс, очнись! Пожалуйста! – я легонько похлопала его по щекам, приподняла голову и почувствовала липкость крови на своих пальцах. – Умоляю тебя, живи! Просыпайся, не то замерзнешь.

Любимый мужчина не реагировал на мои слова и прикосновения. Я впала в истерику. Сидела над ним, пытаясь привести в чувство и не понимая, как помочь. Остановить кровь и перевязать рану? Так советуют оказать первую помощь человеку. А потом вызвать “Скорую”. Кровь из раны больше не текла. “Скорую” уж точно не вызвать.

Пар дыхания стал заметнее. Температура в пробитом салоне корабля еще больше упала, или Ланс начал возвращаться к жизни? Обрадовавшись, я снова подставила пальцы под его нос и громко окликнула по имени. В этот момент меня схватили за ногу и быстро вытащили из разбившегося корабля. Отпустили. Я смогла перевернуться с живота на спину. Приподнявшись, тихо ахнула от ужаса.

Рядом стоял белый и блестящий, как снег, большущий зверь, весь покрытый гладкими щитками панциря. Его синие глаза ярко сияли. Всего их заметила четыре, по два глаза один под другим с каждой стороны головы. На морде и лапах пластины панциря были мелкими, на шее и хвосте средними, а на туловище самыми крупными. Длиной зверь был со взрослую лошадь, только приземистее. И шея у него напоминала лошадиную. На ней в местах сочленения панцирных пластин виднелись отверстия, из одних шел пар, из других нет. Уши и ноздри, подумала я. Морду назвала бы не длинной и не короткой, не широкой и не узкой, а средней во всех отношениях. На каждой из четырех лап увидела по три пальца, оканчивающиеся острыми когтями.

Зверь стоял на тонко припорошенном утесе и, склонив голову, нюхал воздух. Не иначе как думал, можно ли съесть это чудо невиданное, или оно несъедобно. На мирных любителей сочной морозостойкой травы, которых я увидела в полете Ключа, изучавшее меня существо походило разве что наличием панциря. Поджарое тело, маскировочная окраска, делающая незаметным среди больших снегов, крючковатые когти… Еще до того, как зверь открыл пасть с тремя рядами острых зубов, я сообразила, что попалась местному хищнику.

Кричать нельзя. Убегать тоже – и было бы куда бежать. Я понадеялась, что зверь побоится отравиться и не станет меня есть, но тут его оскаленная морда потянулась к моей голове.