Читать книгу - "Тайна архивариуса сыскной полиции - Ирина Зволинская"

– И ты увез меня в своё имение, – прикрыв веки, договорила я за Милевского.

– Умница, – чуть улыбнулся он и, допив кофе, вновь вернулся к чтению.

С того «Щелкунчика» прошло несколько лет, и всё это время я не замечала никакого внимания к своей персоне. Но Алексей никогда не бросал слов на ветер, а я …

Пристальный взгляд, я вкладываю пальцы в ледяную руку.

«…как будто меня не существует»

А я в принципе не вижу ничего и никого кроме Милевского!

Я жила в квартире, которую мне оплачивал князь, я работала с его позволения! И мой круг общения состоит из, смешно сказать, троих человек! Даже не знаю, и как это туда допустили Чернышова?!

Я зло вцепилась в кофейник.

Милевский отложил в сторону газету:

– Жалеешь о несбывшемся? Не стоит.

Жалею ли я? Да, я жалею. Жалею о страхах, о подозрениях, я жалею, что царевич так рано погиб!

– Ревнуешь к покойнику? – сощурилась я. – Не стоит!

Я не жалею лишь о том, что не знала о чувствах Дмитрия. Не смогла бы я ответить на них. 

– Да, я ревную, – серьезно сказал Алексей и, горько улыбаясь, добавил: – С мертвецом не может соперничать ни один живой.

С улицы раздался пронзительный крик. Вздрогнув, я поднялась из-за стола и подошла к окну. Кричал Мальчишка-разносчик, наверняка предлагая горожанам ознакомиться со свежим выпуском Петербургских новостей. В шуме проснувшегося города разобрать его слова точнее было сложно, слишком далеко от особняка он стоял.

Да. Милевский прав. Нельзя соперничать с мертвецами. Но чем продолжать упиваться скорбью, стоит позаботиться о тех, кто жив.

Как там Анна с сыном? Мы ведь больше недели не виделись. И, если быть предельно честной, разреши мне Алексей учить Василия на дому, я бы даже это заключение перестала считать таковым. Спросить? Обязательно, чуть позже. Прежде о материальном.

– Я … хочу попросить у тебя денег, – сказала я, приглядываясь к вертлявому пареньку. – Рублей … сто. Мелкими купюрами.

– Зачем тебе такая сумма? – холодно уточнил Милевский.

– Куплю билет до Парижа. Танцевать я не умею, но петь и играть на фортепьяно в каком-нибудь кабаре могу вполне, – фыркнула я, разворачиваясь к нему, и, взглянув в бледное лицо, удивленно охнула: – Только не говори мне, что ты именно так и подумал!

– Ты не сказала «да», – серьезно заметил Алексей. – Зная твое резко негативное отношение к браку, что я должен был подумать?

– Туше, – дернула я уголком рта. В груди засвербело, и я раскашлялась. – Но в этот раз ты ответа не просил.

– Отойди от окна, – строго сказал он и, смягчившись, добавил: – а то уже и петь не сможешь.

Я послушалась, подошла к нему и покачала головой, глядя на темные круги под его глазами.

– Отдохнуть бы вам, ваше сиятельство, – я погладила его по гладкой щеке.

Алексей перехватил моё запястье и, поцеловав мои пальцы, уточнил:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Так каков будет твой ответ? Ты согласна?

– Да, – твердо ответила я. – Да, я согласна.

– Повтори еще раз, – просиял он. – Закрепим результат.

– Я согласна, – фыркнула я. – Так что на счет денег?

– Возьми в сейфе в моем кабинете. Ключ … – он сощурился и, пытливо на меня посмотрев, уточнил: – помнишь тот день, когда я нашел тебя у Невы?

– Именины государыни? Помню, – кивнула я, чувствуя, как приливает к щекам жар.

– Ты покраснела. Опять плохо? – обеспокоенно заметил Милевский.

– Нет, я смущена, – буркнула я и под громогласный хохот князя спросила: – И что, даже не спросишь, зачем мне деньги?

– Нет, – ответил он, отсмеявшись. – Трать на что хочешь и сколько хочешь. Всё моё состояние к твоим услугам. Только из дома не выходи. Посылай слуг.

– Хорошо, – вздохнула я.

Алексей расслабленно закрыл веки.

– Экстренный выпуск! – громко выкрикнул мальчишка прямо под нашим окном. Покупайте экстренный выпуск! Раскрыта серия загадочных убийств! Кровавый маньяк – сиятельный князь! Наследник царя – убийца!  

– Что? – охнула я.

Милевский распахнул глаза и, сжав мою руку, сказал:

– Спокойно. Сейчас узнаем. Степан! – гаркнул он слугу.

Отдав распоряжения, Алексей поднялся и выдвинул мне стул:

– Сядь. В ногах правды нет.

Я послушно устроилась рядом. Это ошибка! Злая сплетня, да мало ли их было и будет? Мало ли в городе убийств?! С чего я решила, что статейка эта касается нас? Газетчикам нужны сенсации! А если их нет, почему бы не сочинить? Тем более, сейчас… когда в подобное хотят верить!  

Меня замутило, и голову будто стянуло стальным обручем. Надо поесть! Я потянулась к булке, руки дрожали. Отломив кусочек, я положила его себе в рот и, чтобы не нервничать, принялась тщательно пережёвывать, мысленно считая до десяти на всех известных мне языках. Когда слуга вернулся, счет пошел на четвертый круг.

Милевский забрал у Степана газету.

– Аж в «Петербургских ведомостях»… – потер он подбородок и, небрежно расправив сгиб, пробежался глазами по заголовкам первой полосы.– Всё даже хуже, чем я думал. Собирайся, Маша, – устало сказал он мне.

– Куда… – растерянно прошептала я.

– Твоя шутка была как нельзя кстати, – криво усмехнулся он и протянул мне газету: – Ты едешь в Париж.

«Порочная одержимость», «многолетнее преследование», «Милевский», «дочь борца за справедливость живет впроголодь, отстаивая свою честь».

– Громкие обвинения, основанные на словах дворника! Им ведь не нужны доказательства, да? Им и свидетельства мои не нужны!

– Не нужны, – серьезно посмотрел на меня Алексей.

– «Любовница князя, которая по «странному» совпадению так же проживает на Гороховой, отказалась пояснять ситуацию». Какая прелесть! – я зло отшвырнула газету и, уронив в ладони лицо, расхохоталась до слёз. – Что же это вы, ваше сиятельство, не могли где подальше девицу поискать?