Читать книгу - "Лестница в небо - Артём Помозов"

Есть еще одна методика, мною разработанная. Я называю ее „позиция „Фил““. От английского чувствовать. Здесь, дорогой читатель, я вынужден остановиться поподробнее. Почему я заострил внимание на слове чувствовать? Так вот, как ни странно, вы можете прочувствовать границы некоторых видов аномалий (но не всех). Способ может пригодиться, если под рукой нет никакого мусора. Ну, а теперь объясняю, как пользоваться моей методикой. Вы, выставив вперед ладонь, можете почувствовать легкое покалывание на кончиках пальцев. Или жар. Или холод. Или еще что, зависит от типа аномалии. Обойти теперь как? Медленно двигайтесь в сторону (очень медленно, чтобы не задеть точки активации аномалии) с выставленной рукой. Как только покалывание или иное неприятное ощущение отпустит, вы сразу же медленно поводите рукой из стороны в сторону (медленно и очень аккуратно). Если ничего не почувствовали, это значит, что путь безопасен и свободен. Все же не советую рисковать.

Итак, переходим к завершению заметки. Почему я сказал, что поражался скудоумию новичков? Да вот, буквально несколько дней назад, объявились три клоуна в Зимовище, долго фотографировались, хвастались экипировкой. Мне еще тыкали, мол, зацени, какой шмот. И обиделись, когда услышали, что у них говно для туристов. Понакупали дерьма в магазине Тропою сталкера, что уже давно лохов разводит, предлагая якобы качественную экипировку для условий Зоны. Любой человек, топчущий Запретку больше одной недели, лишь посмеется, завидев такой шмот. А, те клоуны еще и с мачете все были! С такими, где настолько тонкая сталь, что она рукой ломается. Ножи такие же. Термос, наверное, качественный. Больше ничего там нет.

Ну и, конечно же, те новички были по уши обвешаны огнестрелом. Смех брал. Пользоваться им хоть умели?

М-да. И нашел я их спустя день. Мертвыми. У Фермы.

Упокой, Господи, тупые их души.

Записано за датой: 21.12.2012.

Проводник Федор».

– Что там такое интересное читаешь? – поинтересовался один из солдат.

– Да, так. Скуку забиваю.

* * *

Огонек старался не дышать. Аномалия потрескивала за его спиной, теплом отдавала, на нервы давила.

– …ну, что там?

– …олчит. Сдох, может?

– …йду и посмотрю.

– …авай, мы тебя прикроем. Осторожнее будь.

Сталкер, приподнявшись, расстегнул ножны, дотянулся до рукоятки и вытащил холодное оружие. Теперь осталось лишь немного подождать. Так-так-так. Успокоиться еще. Сердце билось в груди – и биение это казалось более громким, чем звук робких и осторожных шагов, что слышались все ближе.

– …смелее! Завалили мы его! Иначе показался бы уже, петушара! Стены здесь хлипкие! Нам удостоверится только!

– Время пришло, – шепнул Огонек. – Епикаэй, мазафака! – И метнул нож прямо в центр смертельной ловушки.

Еле слышный хлопок – и лезвие застыло в воздухе, после чего начало неожиданно раскручиваться, да до такой невообразимой скорости раскрутилось, что и не разглядишь оружие, один смазанный круг лишь…

…и аномалия выплюнула нож прямо в череп показавшемуся в оконном проеме бандиту…

– Привет…

Голова бандита шмякнулась на подоконник, нож вогнало еще глубже: кончик выглянул из затылка.

Анархист, бросившись к окну, выстрелил прямо на бегу. Затем, припав к стенке, стал безумно жать на спусковой крючок. Пистолет забился в руках, словно разъяренный хищный зверь, обуреваемый жаждой крови. Вспышки озаряли полутемное помещение, хлопки выстрелов били по ушам, но Огонек не остановился, пока затворную раму не перекосило с характерным щелчком.

– Хана вам!

Численный перевес бандитов ничего не решал. Они – отбросы, которым далеко до уровня подготовки профессионалов. А Огонек за эти месяцы, что «Анархисты» спелись с «Ударом», научился у военных спецов многому. Так что он был уверен, что выберется. Но ему все равно было дико страшно. Нормальная реакция, когда ты на волосок от смерти. Пускай ты и знаешь, что выберешься из передряги живым.

Перезарядившись, Огонек высунул ствол. На окно сразу же обрушились две длинные автоматные очереди.

– А как тебе такое, сука?!

Когда стрельба прекратилась, решился. Встал во весь рост, одновременно с этим вскинул пистолет и спустил курок. Очередная пуля, выпущенная из ПМ, пробила одному из ренегатов горло. Сталкер не мог видеть, как бандит умирает в мучениях, но красноречивый хрип, который вмиг перекрыл мат, что извергал напарник подстреленного, помогли воображению нарисовать картинку со всеми деталями и подробностями.

«Ну что же, остался последний козел!» – мысленно отметил Огонек.

В который раз высунувшись в окно, сталкер послал в сторону врага еще две пули. Туда, где еще секунду назад мелькала голова отстреливающегося мужчины, легли три короткие автоматные очереди. Третья очередь ушла в небо. Огонек выиграл турнир по меткости.

– Спасибо тебе, Зона! – Он послал аномалии воздушный поцелуй. – Если бы не ты, то, может, и не выбрался бы. А так они не услышали, как помер их напарник, да и не поняли сразу, охренели чутка. Кстати, вот и он. – Стащил тело с подоконника, перевернул лицом к потолку. – Спасибо, что ножик сохранил. – Выдернул боевой нож, вернул его в чехол. – Так, теперь с тобой, Зона, еще рассчитаться нужно. На, держи подгон братский. – Выбрался из дома, раскрутил флягу да полил водкой на пожухлую траву, словно угощая эти проклятые места. – Вот так вот. Сейчас еще. – Скинул рюкзак, поставил банку тушенки возле стенки хаты. – Еще это возьми. Спасибо тебе, матушка.

Подобрал с убитого автомат, перезарядил, на плечо повесил. Обшарил рюкзаки и разгрузки, забрал себе все, что было полезным.

– Прием! Чехов, это Огонек. – Анархист приблизил микрофон рации к губам. – Как слышишь меня? Прием!

– Огонек, это Чехов. Слышу тебя отлично. Докладывай.

– Группа вся в минус.

– Как так? – механическим голосом ответил Чехов.

– Заняли позицию на окраине деревеньки, старались особо не светиться, стали наблюдать. Но нас все равно срисовали. Они как будто знали, что мы там засядем. Началась откровенная мясорубка. Мы их неплохо так настреляли, человек сорок-пятьдесят точно положили. А отступников этих немного, ты ж сам знаешь. Но и наших всех. Сначала – пока отбивались, потом – пока отступали. Ну и я нескольких загасил чуть подальше от основного лагеря. Сейчас иду к Озеру. Жду дальнейших указаний.

– Это лишнее. Возвращайся на базу. Там и расскажешь, как так вышло, что выжил лишь ты один. Конец связи.

– Это что за херня?! Ты меня обвиняешь, что ли? – вспылил Огонек.

– Никого не обвиняю. Разобраться хочу. Отбой.

И отключился.

* * *

За пыльным бортом армейского грузовика мелькали скрюченные, изуродованные радиацией деревья, растущие прямо на болотных островках. Протектор шин армейской машины отпечатывался на размякшей болотистой почве без единого ростка зелени. А кабину КамАЗа, смывая с нее пыль и песок, обливало мутной, зеленоватой водой, когда он проезжал по лужам или штурмовал эти самые болота вброд.