Читать книгу - "Обратный отсчет: Равнина - Токацин"

стиснул зубы. «Реактор! Пока мы тут заняты неизвестно чем… И ещё эта сигма… Кого мы тут разбудили? Как объяснить про сигму местным⁈»

— Не бойся, атомщик, твои мучения очень скоро закончатся, — ровным голосом проговорил Айзек и перешёл на язык Сэта. Когда он начал говорить на нём, а не на Джагульском, Гедимин не заметил, — видимо, как и Вепуат, «освоил по ходу».

— Сэта были бы очень рады видеть нас на пиру, — перевёл Айзек длинный ответ. — Но они не могут принуждать нас. Они приготовили небольшие подношения и надеются, что они будут угодны Пламени.

Жрец положил перед сарматами три белых узелка. Протянув к ним руку, Гедимин почувствовал жар.

— Они поднесли нам кейек, — перевёл Айзек быстрые пояснения. — Потому что кейек нужен даже равным Куэннам. Ещё здесь асаан — разные хорошие нити, потому что они получились хорошими после первого нашего благословения. И ещё — то, о чём мы им сказали. Они не знают, зачем это нам, но уверены, что мы не замышляем ничего злого против них.

Гедимин, ошалело мигая, открыл последний мешочек. Внутри блестела жёлтая шерсть. Настригли её с одного невезучего Сэта или собрали по клочку с города, — образцов набралось много, вот только лежали все они вперемешку. «А, какая разница,» — подумал сармат, убирая подношения в ниши скафандра. «Если ДНК нет, то его ни у кого нет. Ассархаддон убедится — и отстанет.»

— Что с тем Сэта, которого они наказали? — спросил Гедимин. — Он был на празднике?

Айзек крепко сжал его ладонь и заговорил по-сэтски. По лицу жреца пробежала волна.

— Тот Сэта мог смотреть на церемонию из своего квартала, — перевёл Айзек. — Это ему не могли запретить. Но на пиру его не будет. Теперь Сэта знают, чего он пытался их лишить. Жрецы постараются сохранить ему жизнь, потому что ты так хотел. Но они не могут заставить Сэта желать ему добра.

Гедимин болезненно сощурился. «Чего их лишили-то? Возможности пройти толпой по городу? Концерта дудок⁈»

— Попрощайся с ними, — прошептал Айзек, выпустив его ладонь. — И мы пойдём. Мне уже самому неспокойно.

…Едва Гедимин открыл экран дозиметра, стрелка-указатель, качнувшись, упёрлась в горизонт.

— Город, — прошептал сармат, проследив направление. — Теперь светит весь город.

«Свечение» города он наблюдал, уже стоя над разломом. Здесь интенсивность сигма-излучения достигала десятой доли кьюгена, и сармат не хотел думать, с какой силой оно «горит» в пещерах Шакхи. «Омикрон в норме,» — отметил он. «Хотя бы омикрон…»

— Плюс двадцать, — Айзек щёлкнул по экрану передатчика, отобразившего показания термометра. — Теплеет. М-да, кого-то мы хорошо подогрели…

Гедимин поёжился.

— Тут рядом вроде бы нет ирренция. Нечему взрываться.

— Это успокаивает, — Айзек, убрав с лица тёмный щиток, слабо усмехнулся. — Идём, атомщик. Нас просили — мы сделали. Дальше они разберутся, нравится им такой результат или нет. А тебе надо в душевую. У тебя уже глаза в кучу.

Гедимин досадливо поморщился — «и как он видит сквозь тёмный щиток⁈»

«Да, в душевую,» — подумав о холодной воде, он приободрился. «А потом — изучать сканы. У Сэта всё-таки есть дудки. Но в них почему-то не дуют подолгу. „Вяк“ — и всё. Надо посмотреть сканы…»

…Едва Гедимин шагнул за разлом, и сканы, и холодная вода вылетели у него из головы. Над Сарматским холмом полыхал зелёный купол, выгорающий изнутри, и захлёбывалась воем сирена.

… — Реактор цел! — крикнул, кинувшись Гедимину наперерез, Вепуат, но сармат его почти не слышал — раскалённые невидимые волокна впились в череп. Хранитель «бросился» навстречу, дрожа всеми щупальцами. Купол над реактором горел ровной зеленью. Сирена ещё подвывала, но уже еле слышно.

— Альнкит заглушен, — буркнул Гварза, через плечо оглядываясь на Гедимина. Между сарматами тут же вклинился Айзек. «Когда он успел под купол? Я же обогнал его ещё в ущелье…» — мелькнуло в голове Гедимина. Он вместе с двумя сарматами склонился над шахтой реактора. Каменная крышка была сдвинута, из проёма в купол бил тонкий зелёный луч, заметный даже при дневном свете. В «изоляции» одной из «магнитных» катушек чернела трещина, а прямо под ней — мелкие отверстия в мифриловом экране, проеденном насквозь.

— Хорошо, что это не управляющий стержень, — шумно выдохнул Айзек, глядя, как Гедимин снимает повреждённую катушку и отделяет дырявую пластину. Выломав из скафандра ипроновый щиток, сармат заделал отверстие. Зелёный свет погас.

— Значит, мифрил корродирует, — Гварза, хоть Айзек и отодвигал его от Гедимина, всё-таки подошёл вплотную и уставился на пластину с мелкими отверстиями и пятнами свежей ржавчины. — При всей его химической стойкости… Чем его так?

— Жидкой молнией, — отозвался Гедимин. Желание оторвать Гварзе голову сменилось холодным любопытством. Сармат разглядывал жёлтые пятна на серебристой поверхности. «Молнии» протекло немного — может, несколько капель просочилось через трещину в изоляции — но реакция, по-видимому, была бурной. Рыхлые жёлтые хлопья отваливались от лёгкого касания. Гедимин надавил чуть сильнее — и коготь, пройдя сквозь когда-то прочный металл, выглянул с другой стороны.

— Она ещё и растворитель? — Айзек покачал головой. — Вот её мы на это не проверяли. Получается, зря.

Гедимин оглянулся на реактор.

— Пойду менять катушку, — буркнул он, щурясь на отверстие, заложенное пластиной его брони. — Текк’ты здесь? Вечером будут? Нужна их помощь.

…Тонкий слой «жидкой молнии» покрывал дно стеклянной кюветы уже три часа. Никаких следов коррозии на стекле не видел ни сам Гедимин, ни его сигма-сканер.

«Ну, допустим,» — сармат, угрюмо щурясь, опустил в маслянистую жидкость обрезки мифрила и прикрыл кювету защитным полем. Внутри зашипело. Жидкость помутнела от жёлтых хлопьев и тысяч мелких пузырьков. «Один из атмосферных газов,» — Гедимин равнодушно смотрел на анализатор. «Ничего опасного… Стоп. Эта реакция… Она обратима?»

Издалека донёсся низкочастотный гул, и Гедимин, махнув рукой на все странные реакции, выбрался из шатра. Реактор следовало заэкранировать — а потом, наконец, запустить.

…Зеркало-«монитор» светилось с привычной яркостью — там, куда оно «смотрело»,