Читать книгу - "Корректировщик. Блицкрига не будет! - Георгий Крол"

Как это здорово, что в этом мире у меня нет проблем с деньгами. Всё-таки первая Сталинская премия, да и от зарплаты много остаётся. Я спустился в гостиную и протянул Натали коробочку. Она открыла, взвизгнула, потом начала меня целовать, потом бросилась показывать подарок маме, опять меня целовать. Не женщина, а тайфун с ласковым именем Натали.

Утром я был в части в то же время, что и до отъезда жены. Это было трудно, времени на сон у меня почти не было, так, час-полтора. Всё остальное, не поверите, разговоры. Мы шептались как пионеры в палатке, куда пацан пробрался тайком, под боком у вожатой, потому что днём не поговоришь, засмеют. Говорили о чём угодно, о Париже, где они провели два дня, об Африке, о плавании в Англию, о посеревших от тревог, но решительных англичанах, о моих молодых бойцах, о новом оружии и ещё чёрт знает о чём. И во всех этих разговорах звучало одно – как здорово, что ты рядом.

Через день Германия напала на Югославию и Грецию. Югославы и в моём времени дрались отчаянно, а вот Греция… В моём прошлом немцы расправились с Югославией и Грецией за неделю, а к концу мая добили и остатки британских сил на Крите. Знаменитый Критский десант. А что сейчас? Едва попытавшись атаковать, немцы завязли. Их ждали. Похоже, история начала двигаться по другому пути.

Начать с того, что англичане умудрились перебросить в Грецию не две пехотные дивизии и одну танковую бригаду, а почти в три раза больше. Плюс, они точно знали направления ударов немецких и итальянских сил. Во всяком случае, 2-я танковая дивизия немцев, которая в моей истории захватила Салоники, Ларису и Афины, здесь была разгромлена в долине реки Струмицы, только перья полетели.

К концу апреля греков хотя и потеснили, никакой речи быть не могло о скором захвате. А в начале мая произошёл бой немецкого «Бисмарка» с английской эскадрой. Только на этот раз гордость британского флота линкор «Худ», прикрытый эсминцами, утопил немецкого «канцлера», хотя и сам с трудом доковылял до ремонтных доков. И немцы заговорили о мире. Захватив большую часть Югославии и небольшие участки на территории Греции, не имеющие стратегического значения, немцы предложили мир. И получили его.

Ни греки, ни югославы, ни англичане не хотели испытывать судьбу. И я их понимаю. Всё-таки германская армия – одна из лучших в мире, и то, что произошло, можно смело считать чудом. Хотя учитывая, что господин Уинстон Черчилль перестал через слово поминать СССР и Сталина вкупе с чёртом, им сильно помогли. Если так дальше пойдёт, так, может, и не будет холодной войны, гонки вооружений и прочей фигни. Может, люди действительно начнут строить светлое будущее? Ох, чего-то я расчувствовался. А пока Гитлер развязал себе руки для войны на востоке. Хотя количество войск на нашей границе явно уменьшится, он же должен теперь держать какие-то силы и там. И на том спасибо.

Я ждал каждый день. Это стало пыткой, ожидание слова «Война» в телефонной трубке. И никому не скажешь, даже самому близкому человеку. Я как-то под влиянием чувств, позвонил Сталину с вопросом, могу ли я посвятить Натали в свою тайну. И получил вежливый, но категорический отказ, отсюда и впредь, до конца жизни. Есть очень маленькая группа людей, знающих мою историю. Их полтора десятка, включая меня. Слава богу, Серёга в их числе.

Боюсь, наши жёны стали подозревать нас, точнее, меня, в странном. Я задерживал его допоздна каждый день. Причём запирался с ним в кабинете и обсуждал возможные варианты будущего. А у него и так дел невпроворот последнее время. И его штат увеличился в четыре раза. Причём половина из них не следователи, что бы мне ни заливали. Совершенно явные «волкодавы», спецы силовых воздействий. Они частенько работали на наших учебных полосах, но никого к себе не подпускали. Наглецы, у меня дома, и мне же от ворот поворот. Если бы их командиром был не Серёга, я бы им показал, где раки зимуют. Да и понимаю, если он молчит, значит, так надо, у каждого из нас своя работа.

И я делал свою, как мог. Доводил своих десантников до скорости и чёткости действий автоматов. При выполнении стандартных действий они были почти роботами, голова в этом не участвовала, только глаза и руки. Сорок десантников покидают самолёт за тридцать секунд. Они стреляют из любого оружия и из любого положения в любое время суток. Любой мой пацан один на один гарантированно уложит «эсэсмана» начального периода войны, а это бойцы на подбор, истинные арийцы гренадёрского роста. Они полк особого назначения.

А ещё я всё время проигрываю возможные действия полка на карте. Один или вместе с Голубевым. Из Лиды нас могут направить в двух направлениях, на юг, в район Люблина, в тылы 6-й армии и 1-й танковой группы, или на запад в район западнее Остроленка, в тылы 4-й армии и 2-й танковой группы. Во всяком случае, именно так я понял последний разговор с Верховным. Десантный рейд по тылам группировки противника с целью уничтожения складов и блокирования путей подхода подкреплений из тыла. Я был уверен, что война начнётся в конце мая.

Но май закончился тихо. Если не считать скандал с «юнкерсом», который пролетел через всю территорию от Белостока до Москвы и сел на Центральном аэродроме. Немцы извинились, мы приняли извинения. И тишина. Меня это напрягло. По-крупному. Это что, наше ПВО по-прежнему ноль? Никаких сдвигов в сторону улучшения? Я так психанул, что собрался ехать в Москву, требовать разговора со Сталиным. Но он меня опередил.

Позвонил и сказал, что мои данные по радиолокации, вкупе с технологиями и оборудованием, полученными втихую, по каналам Внешторга, от США и Великобритании, своё дело сделали. И всё. Но я понял, и моё настроение резко поменяло полярность. Значит, этот самолёт вели. Вели от границы и до Москвы. Значит, когда немцы поднимут в воздух свою армаду бомбардировщиков, их встретят на подлёте. Если перефразировать героя мультфильма «Приключения капитана Врунгеля»: «Ой, что будет, шеф, что будет»!

А тем временем полк получил достаточное количество десантных платформ, чтобы разом десантировать всю технику. Даже с запасом штук на двадцать. Прошла неделя июня, потом вторая. Ничего. Я начал сомневаться в себе, в своих выводах, во всём. Мне-то казалось, что война начнётся раньше. Я места себе не находил. А тут ещё в ночь на 19 июня в городе прошли массовые аресты. Арестовывали в большинстве мелких руководителей, но также пару инженеров и даже рабочих.

В том числе арестовали моего начальника оперативного отдела штаба. Я-то, дурак, думал, что всё закончилось, перестали хватать людей за просто так. Гордился, что переписал начисто самую страшную страницу истории. Вот тебе, не задирай нос. Майора арестовали прямо в штабе полка, мне сообщили об этом по телефону. О том, что он делал в части посреди ночи, даже не подумал. Ведь он был моим учителем, из недоучки сделал вполне знающим командиром. Я был в ярости. Даже машину не вызвал, просто оделся и сбежал вниз. Где меня и ждал Серёга. Капитан госбезопасности Голубев.

– Стой, Егор.

– Какой там стой, Конорева арестовали, слышал? Я сейчас всю гарнизонную тюрьму разнесу по кирпичику, понял? Пошли со мной, вместе будем разбираться, это же ты у нас контрразведчик.

– Я командир, я. И Конорева арестовал я. Только он не Конорев, он оберст Генрих фон Коннор, агент Абвера.