Читать книгу - "Петр Третий. Огнем и Мечом - Владимир Викторович Бабкин"

* * *

ОТТОМАНСКИЙ ХАЛИФАТ. АЧ-КАЛА. 14 июня 1760 г.

«Ну-ка гренадёры — надевай мундёры»…

Колонна Первого гренадерского полка пела слажено.

'Проверяй затворы, расправляй усы!

Только-бы пуля, да буря-непогода

С дуру не попортила нашей красы!'

Иван оглядел вверенный ему третьего дня второй батальон. Орлы! Все как на подбор с иголочки. Под камзолами легкие стальные кирасы. На суконных митрах стальные же, с начищенными до блеска двухглавыми орлами налобники с кожаным козырьком. У самого комбата такая же митра, только кожаная да орел позолоченный и кираса попрочнее. Позолота, офицерский горжет, да три звезды на погонах подполковника не сильно его заботят. Даже если есть у турок его вчерашние коллеги-меткачи, то отличие Анучина от своих солдат трудно будет рассмотреть. Будь он с фузилёрами так приметен, был бы его эспонтон с серебряной кистью. А у его солдат в строе каждый десятый тоже с удобной для бомбард рункой. Попробуй её со стены от эсподона отличи. У остальных ружья с примкнутым штыком. Зарядка с казны. Так что можно хоть на ходу перезарядить. Но пока не до того. У унтеров и офицеров штуцера есть и пистоли. До них и бебутов дойдёт, как удастся стены пройти.

Пока комбат рассуждал, песня пошла по новому кругу.

' Эй, гренадёры, отставить разговоры,

Запевала нашу запевай

И не щадея глоток и не жалея пяток

В направлении Берлина выступай.'

Анучин попал в батальонные командиры из госпиталя. Его орлы где-то под Керчью, а он-то, как по весне простудился, так два месяца в Казы-кермена в госпитале у дивизионного врача Полетики и пролежал. Еле выкарабкался, спасибо Ивану Андреевичу. Побольше бы таких русских врачей.

В конце мая турки объявили войну. В госпиталях готовились к приему новых раненых. Выздоравливающих отправили долечиваться в осадную армию. Четыре дня назад Иван сюда и прибыл. Старый его знакомец, граф Румянцев, командовавший осадой Ач-калы поставил его временно на батальон гренадерского полка. Прежний комбат сейчас полком командует, а генерал-майор Чернышев повышен до командира дивизии и ведет их «вторую колонну» на штурм крепости. Вот и доверили Ивану батальоном командовать. Так вот строевым командиром Анучин и стал.

Не его профиль? Ну, так зря что ли на Стратегических курсах учился? Да особой нужды ему тут изворотливость ума применять не надо. Солдаты обучены, дисциплинированы. Офицеры боевые: все или у Цорндорфа бились или на Маастрихт хаживали. Так что, немало и знакомцев. Труса уж точно не будут праздновать.

Вот и ведет он своих солдат к огрызающейся турецкой крепости. Ключу от Днепровского лимана. Начали на рассвете тихо, но турки быстро опомнились и первую атаку отбросили. Потому и поют сейчас гренадеры не таясь. Но, турки их не слышат. Ворота и стены русская артиллерия сносит. Окопались артиллеристы за год хорошо, так что пока ими и заняты пушкари турецкие. С моря вон тоже грохот доносится. Значит какие-никакие корабли из Белховича дошли и не дают турку с моря по гренадерам стрелять.

Впереди с грохотом рухнула стена.

Судя по доносящимся командам, первый батальон вошел в зону обстрела турков.

— Разомкнуть строй! Дистанция вытянутой руки! Интервал по удару штыка держать! Быстрей шагать!

Авангард полка уже подобрался к низу пробоины и начал карабкаться по битому камню. С уцелевших частей стен зазвучали частые хлопки. Идущие по флагам гренадеры стали часто оседать.

— С пятой шеренги по бойницам, по готовности, пли! — скомандовал Анучин.

Первым шеренгам патроны в стволах могут и понадобится. А у следующих может ещё быть время что бы перезаряжать.

Захлопали выстрелы гренадеров. Не прицельные. Но плотность была достаточной чтобы остудить стрелявших в первый батальон турок. Пользуясь передышкой авангард полка почти добрался до вершины насыпи. Но, чуть раньше туда подоспели защитники крепости. Как только первые их головы показались из-за битого камня, ближние к ним ряды гренадер начали разряжать свои фузии. Турки тоже стреляли. Но редко. Преимущество казнозарядок снова было несомненно.

Следующие волны защитников гренадеры приняли уже в штыки. Будь против них янычары или хумбараджи, наступающие бы вперед не прошли. Но откуда лучшим войскам султана взяться в отдалённой крепости их империи? Ополченцы-азапы и добровольцы-делы, состоявшие к тому же в немалом числе из бежавших в крепость и спешенных там ногаев, сдержать наступления кадровых русских частей не могли. Лавина наступавших ворвалась в город и забралась на его стены.

Бой был жестокий. Сопротивлялся кажется каждый дом. Старший из офицеров на два сводных уже полка Анучин принимал капитуляцию Бекир-паши трёхбунчужного коменданта Ач-калы в текущем кровью камзоле, с багряной кисточкой эспонтона и хлюпающим в ножнах бебутом. Пистолеты его и поломанная сабля лежали где-то в городской грязи среди десятков тысяч тел турок и тысячи русских воинов. Время Ач-калы истекло, золотое знамя с двухглавым орлом гордо реяло над новым городом Российской Империи.

Глава 12

Наследие и Наследники

РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КИЕВ. 17 августа 1760 года.

Киев, в сущности, совсем небольшой город по современным представлениям. Отнюдь не Москва. Про столичный Петербург говорить не приходится, ведь там сочетание имперского стиля и размеров нового города. Но, Киев-то город очень древний. Древний и давно пришедший в упадок. Жизнь ещё идет — торговая да студенческая. Три ярмарки в год, таможня, Киево-Могилянская Академия…

Павел слегка пришпорил коня, и вся кавалерийская процессия прибавила шаг, следуя за Цесаревичем по улицам старой столицы Древней Руси.

По узким улицам ходили люди. Немало останавливалось поглазеть на всадников. Многие уже видели Императора и Наследника на улицах, а потому и узнавали. Кое кто махал приветственно рукой, кто-то смотрел молча, кто-то шушукался и переговаривался.

Обычный, глубоко провинциальный город, каких немало в России.

Отец, как-то назвал Киев Матерью городов Русских. Почему? Отец на вопрос лишь улыбнулся, пожав плечами. Мол, так говорят. Выражение такое.

Почему? Потому что столица бывшая? Так ведь не первая столица и не последняя. В конце концов, почему Мать, а не Отец? Мать, уж скорее, — Москва. Но, история — тёмное дело. Царственный родитель уж два десятка лет опекает группу тех, кто сочиняет историю. Почему сочиняет? Потому что, в основном, в истории этой сплошные домыслы и догадки, которые сам Император одобряет или отметает. И если про времена вековой давности или, хотя бы, времена Ивана Грозного или Смуты той же, ещё есть записи и какие-то свидетельства, то что было во времена Древней Руси — это сплошные догадки и рассуждения, которые толком ни на