Читать книгу - "Который кот подряд - Евгения Владимировна Малинкина"

не может! – возмущённо проговорил он. – Идёмте скорее, я и так потерял слишком много времени с вами. Мне нужно заниматься делами.

Следуя за Аркадием Марковичем, они дошли до небольшой комнаты, за дверью которой оказалась ещё одна лестница. Узкая, должно быть, черновая. По ней они спустились на первый этаж. Директор показал им довольно просторный зал, в котором, так и быть, можно провести мероприятие. По всей видимости, гардероб был где-то недалеко, поскольку отсюда было хорошо слышно, как тявкает Бося.

– Что ты думаешь обо всей этой истории? – спросил Гена, как только они остались одни.

– Очень интересно.

– И только? Но у тебя же есть чёрный кот! И способности! Ты умеешь гадать?

Даша покачала головой.

– Не умею я гадать. Гадала в детстве с девчонками. Но этим все забавлялись.

– Получалось?

– Ну мы чертили круг, в него вписывали алфавит, посередине помещали нагретое над свечой перевёрнутое блюдце с нарисованной стрелкой, которая должна была показывать буквы. Потом держали блюдце кончиками пальцев и вызывали духа.

– Ого! Кого же?

– Не помню, кажется, чаще всего икалось Гоголю и Пушкину. Блюдечко начинало двигаться. Я подозревала, что его двигает кто-то из подруг. Спрашивали у духа про мальчишек, свадьбу, оценки и будущих детей.

– И когда свадьба?

– Пока меня никто замуж не звал. – Даша хмыкнула: – Вспомнила: мы как-то гадали в очередной раз, фантиками от конфет шуршали, решили Гоголя угостить: «Николай Васильевич, хотите барбариску?» – «Да, положите под блюдце». – «Вкусно?» – «Да, спасибо». Поднимаем блюдце, а карамельки под ним нет. Ужас, паника и первые седые волосы. Барбариску нашли через минуту, прилипла к блюдцу.

– Смешно! Даш?

– Что?

– А ты правда гадать не умеешь?

– Правда. Давай лучше посмотрим, как нам подготовить зал к корпоративу. Что нам понадобится в первую очередь?

* * *

Бося лаял на каждого посетителя, имевшего неосторожность пройти мимо гардероба. В конце концов гардеробщица пришла в зал, где Даша и Гена обсуждали детали праздника, держа под мышкой извивающегося Босю.

– Всё. Выводите пса на прогулку и обратно возвращайтесь без него. Нельзя столько держать его в гардеробной. Скоро директор на обед пойдёт, если увидит собаку в музее, мне несдобровать.

Даша выразительно посмотрела на Гену.

– Да мы уже закончили, как раз собирались уходить.

– Вот и хорошо. Вот и хорошо.

Выходя из гардероба, Даша заинтересовалась журналами, которые были свалены под стойкой.

– Можно я возьму этот журнал на время почитать?

– Берите, берите. Можете насовсем взять. Мне эту макулатуру директор каждый день подкидывает. Ему присылают и рекламу, и чёрта в ступе!

Девушка спрятала журнал в сумку.

– Сколько нам шеф дал на придумывание конкурсов?

– Сегодня и завтра. Потом выходные.

– Предлагаю, всё, что не придумали сейчас, добрать в интернете.

– Отличная идея!

– Тогда разбежались? Я пешком до Невского и на троллейбус.

– Как скажешь, – почему-то обиделся Гена.

Четверг, 20 ноября 2014 года, Васильевский остров, 14-я линия

– Как хорошо, что я записала твой телефон, – выпалила Света. – Уму непостижимо, что мне сейчас рассказал Юрик. Да, да, Юрик – наш общий знакомый, мастер в моём салоне на Куйбышева. Оказывается, не только он промышляет всякими предсказаниями, но и ты!

Даша отвела трубку от уха. Света говорила очень громко.

– Ты что, не могла сразу рассказать? Мы с ног сбились, ищем художника, которого Родик раскрутил! Помнишь Плотникова?

– Помню. Но я не знаю, чем могу помочь.

– Как чем? По карте посмотришь, где он!

– Я так не умею. Хотя постойте. Буквально сегодня мне попалась его картина.

– Где?

– В особняке Оленевых на Мойке. Директор музея купил картину на какой-то засекреченной выставке.

– Вот! Как чувствовала, что ты что-то знаешь! Я сейчас на Куйбышева, могу вечером заскочить к тебе в Купчино.

– Я теперь на Васильевском живу. Приезжайте.

Даша продиктовала адрес.

– Отлично! Это рядом. Тогда я скоро буду. Кстати, тебе яблочек не нужно? У меня целый багажник. Уже не знаю, кому раздавать. Хранить негде, лежат плохо.

Следом за Светой позвонила Соня.

– Не могли бы вы с Геной забрать у меня ключи от особняка. Папа договорился, мы выставим его на продажу через ваш журнал. Мы сегодня уезжаем; я не могу больше здесь быть. Это так ужасно! – Соня зарыдала в трубку.

Договорившись с Геной, что тот подъедет к Соне и заберёт ключи, Даша поискала глазами Василия. В комнате кота не было, на зов он не откликался. Девушка зашла в комнату и заглянула под стол. Кошачий домик был пуст.

С тех пор как Вася переродился, у него прибавилась парочка мерзких привычек: он стал ворчливее, пристрастился к пению советской эстрады, каждый раз чудовищным образом перевирая слова, вдобавок повадился красть Дашины носки, а если спал, то наотмашь, не слыша ничего вокруг.

Так и не обнаружив кота, Даша занялась приготовлением ужина к приходу Светы. Закипятив воду и высыпав туда пачку макарон, она заглянула в холодильник. На счастье, там нашлись банка протёртых томатов и одинокая синяя луковица – кто-то из коллег недавно привёз в качестве сувенира из отпуска. Даша порезала лук, заодно всплакнув о Филиппе. Вилкой подцепив макаронину, она отправила её в рот.

– Угум, уже не альденте, но ещё не каша. Потерпите немного, скоро я вас вызволю, – пообещала она макаронам.

Плеснув в сковородку оливкового масла и бросив туда лук, который сначала стал фиолетово-серым, потом зазолотился, Даша отправила на сковородку протёртые томаты, посолила, сдобрила сушёным базиликом и щепоткой любистока, затем добавила чуточку чёрного перца и с удовольствием втянула носом пряный аромат.

* * *

Света появилась через полчаса с огромным пакетом антоновки в руках.

– Шарлотку сделаешь!

– Спасибо, это же сколько шарлотки!

– Ничего, пригодится! Будешь больше печь, больше будет мужиков вокруг виться.

– Только этого мне не хватало. – Даша высыпала яблоки в таз, накрыла полотенцем и пристроила конструкцию на подоконник.

Света зашла в ванную.

– Ничего себе хоромы! Здесь жить можно! А вид! Чем можно вытереть руки?

– Посмотри там рядом с раковиной на крючке!

Гостья появилась на кухне.

– Как вкусно пахнет!

– Сейчас будем ужинать. Я пасту нам приготовила.

– Отлично! Очень хочется есть. Но кухня у тебя так себе. В ванной места гораздо больше, – сказала Света, протискиваясь боком за стол. – Скажи-ка мне, у тебя кто-то появился? Кстати, как там Филипп? В Тярлево теперь вместо ветеринарного пункта винный магазин. Приходится в Пушкин с Муму гонять.

– Сочувствую. Филипп с Аней открыли клинику здесь рядом, на Васильевском. Теперь они совладельцы.

– Да что ты говоришь? С Аней? Откуда же у неё деньги? Она всё время стреляла у Родика взаймы.

– Не знаю. На самом деле меня их деньги мало интересуют. Я случайно разговорилась с дядей Ани на открытии клиники. Он сказал, что племянница много сделала, чтобы стать успешной.

– Очень интересно. Нужно будет навестить их новую клинику, да и Муму по Филиппу Гюнтеровичу соскучился. И ты мне не ответила! У тебя кто-то есть?

– У меня есть кот, и тот неизвестно куда подевался.

– Понятно. Значит, никого нет. Надо же, а я думала вы с Филиппом такая пара. Ты красавица, он красавец. Какие бы у вас были дети! Ух!

Даша ничего не ответила, но по тому, как она чуть не впечатала в стол тарелки и разложила столовые приборы, Света решила больше тему Филиппа пока не поднимать.

– А зачем вы ищете Плотникова?

– Я же говорила. Мы столько денег на него потратили, а он, зараза, сбежал. Холсты, кисти, краски, подрамники и прочая чепуха! Всё самое лучшее! Сколько Родик денег заплатил за раскрутку в журналах. И вот, когда пришла пора пожинать плоды, он бесследно исчезает! А ты говоришь ещё о какой-то засекреченной выставке. Интересно, откуда такая плодовитость? Из чего он выставку сделал? Он же рисует каждую картину по несколько месяцев!

– Я кое-что захватила из особняка Оленевых, сейчас принесу.

Даша сходила в комнату и принесла цветной журнал, который ей отдала гардеробщица.

– Что это?

– Насколько я понимаю, каталог той самой закрытой выставки-продажи картин Плотникова.

– Да ты что!

Света дрожащими от волнения руками принялась перелистывать журнал.

– Ничего не понимаю! Когда он успел столько нарисовать? «Зебра одиночества», «Экзистенциальный демагог», «Солёная перхоть