Читать книгу - "Живи и ошибайся 3 - Dmitriy Nightingale (Дмитрий Соловей)"

class="p1">Неожиданно в самой выигрышной ситуации оказалось купечество, как и те люди, кто начал поднимать промышленность в России. Да что далеко ходить? Наша соседка майорша Лопатина, торгующая мылом, в лучшем положении, чем графиня Новосильцева, имеющая капитал за счёт продажи скипидара, мёда, пеньки, зерна и прочих сельскохозяйственных товаров. Графиня серьёзно переживала из-за получении доходов в дальнейшем, если свободные крестьяне разбегутся.

С Екатериной Владимировной тему государственных реформ мы подробно обсудили. Я привёл доводы, что дама ничего не потеряет при определённых условиях. Прежде всего не повышать аренду на землю для крестьян. В этом случае они никуда не уйдут и будут работать, обрабатывая «свои» и господские наделы. Это я плачу крестьянам деньги, так они у меня на производствах задействованы. Напомнил по поводу моего поощрения выкупа крестьян ранее. Типа мне старец так советовал. Какой молодец пророк! Знал же, что крепостничество отменят! В результате я деньги получил, а знакомым помещикам после окончательного раскрепощения крестьян ничего не перепадёт.

Отец Нестор покатался с проповедями, посетил много кого из соседей и к середине января решил, что хватит с него путешествий до самого лета. На обратном пути заехал к Данненбергам и от них срочно прибыл в моё имение.

— Отрока привёз по вашей части, — сообщил батюшка. — В санях лежит.

Мальчишка был внуком полковника Данненберга, сыном его младшей дочери Натальи. Мне была кратко пересказана история. Как раз в день визита отца Нестора в Гальковку, где располагалось имение Данненбергов, произошёл несчастный случай. Дети играли на ледяной горке, и десятилетний Владимир вместе с крепостными решил прокатиться. Получилось неудачно. Запнувшись на льду, пацан упал, сломав ногу. Перелом оказался отрытым и проблемным.

От розг крепостных детей, не уследивших за барчуком, спасло своевременное прибытие старца. Дальше предполагалось, что батюшка чуть ли не наложением рук излечит.

Отец Нестор такого не умел и предпочёл доставить ребёнка к нам. Единственное, что Фёдор сделал перевязку, фиксирующую ногу и остановившую кровь.

— Срочно в клинику, — сориентировал я сопровождающих. — Там Алексей Михайлович и инструменты.

Я отправил гонца вперёд, чтобы к нашему появлению у Лёшки всё было готово.

Мальчишку даже вынимать из саней не стали, поспешив выполнить мои распоряжения.

Между прочим, отпрыску Данненбергов действительно повезло, что Алексей на данный момент занимался оснащением клиники и был на месте. Из персонала там лишь парочка уборщиц и три кандидата на должность санитаров, которых Лёшка усиленно тренировал. И всё. Ни врачей, ни того, кто хоть немного разбирался в медицине, не было. Но больного приняли по всем правилам быстро и оперативно.

Поскольку Иноземцев отсутствовал, Алексей решил не рисковать с эфиром. Одно дело простого деревенского парня лечить, а здесь у нас барчук. За такого спрос со всей серьёзностью. Не дай бог умрёт от эфирного наркоза! Лучше перестраховаться.

— Мойся, ты ассистируешь, — коротко отдал распоряжение Лёшка. — Марфа, вели воды ещё носить и греть! Всех посторонних в приёмный покой.

Один дядька попытался было сказать, что он не посторонний, а камердинер, но его вытолкнули охранники клиники. Они у нас давно скучали без дела. А тут такая удача! Есть перед кем свою значимость продемонстрировать.

Обезболивающим ногу обкололи, пациента зафиксировали. Чтобы не пугать ребёнка, снотворного добавили. Не представляю, как бы Алексей это всё вправлял при простой фиксации пациента. Мне же от вида торчащей бедренной кости стало нехорошо.

— Не так всё плохо, — осмотрел Алексей фронт работы. — Перелом в средней трети, небольшое смещение и разрыв кожного покрова. После ДТП вообще бывает все всмятку.

— У нас рентгена нет, — напомнил я.

— Осколков не вижу, артерия цела.

— Аппаратов фиксации тоже нет, — продолжил я гундеть.

— Мальчишке лет десять-одиннадцать? Само срастётся. Сейчас устраню смещение, зашью и можно в гипс.

— Так просто? — не поверил я.

— Если бы, — вздохнул Алексей. — Рана же. Может начаться заражение, а под гипсом не увидим. Потому на этом месте нужно оставить открытое пространство, которое просто забинтуем.

— Не помню я подобных описаний. Ты уверен, что это правильно? Не проще ли сейчас какие-нибудь дощечки закрепить, чтобы доступ к ране был.

— Со взрослым я бы так и поступил, а с ребёнком не рискну. Малейшее движение, кость сместится и он на всю жизнь калека.

— В справочниках какие рекомендации? — спросил я, наблюдая за накладыванием швов.

— Аппарат Илизарова. В это время подобные переломы не лечат, а сразу делают ампутацию. Батюшка молодец, что к нам повёз. И зафиксировали палочками толково.

— Крови мальчишка много потерял, — заметил я.

— И её нужно бы смыть, чтобы зараза какая не завелась. Выгляни в коридор. Марфа должна уже воды принести.

Пользуясь тем, что мальчишка был под наркозом, мы его почти начисто отмыли от крови. После Алексей достал заначку НЗ с ампулой антибиотика и поставил укол. Кость соединил и начал зашивать конкретно рану, а после накладывать гипс от стопы до начала бедра с открытой частью в районе шва.

Провозились мы долго. Вначале обматывали гипсовым бинтом бедро. Затем слой над швом срезали. Снова виток бинта и снова удали его над раной. В результате получилась чёсткая подложка и фиксация кости.

— И сколько будет срастаться? — поинтересовался я, когда операция завершилась.

— Трудно сказать. У взрослых месяцев пять. И проверяют процесс на том самом рентгене, которого у нас нет. У детей процесс быстрее, но рисковать я бы не стал. Пусть в гипсе побудет четыре месяца. Барчуку прислугу найдут.

Мальчишка лежал на столе, гипс затвердевал, а мы прибирались в хирургическом помещении, ликвидируя следы использования препаратов из другого времени. Наконец решили, что можно больного перевезти в палату, потребовали санитаров и каталку.

Доставить на место ребёнка не успели. В коридор вбежала дамочка в шубе и заголосила:

— Отрезали, ногу отрезали! Старец сказал, что вылечит. Люди добрые! Посмотрите что делае-е-ся! Отрезали!!!

— Это кто? — оглянулся я на охрану.

— Матушка евойная, — пояснил ближайший ко мне мужчина. — Давно рвалась. Тока вы сказали к вам не пущать, а в палату вроде ж можно.

— Наталья Ростиславовна, — вспомнил я имя дочери Данненберга, — успокойтесь. Это белый гипс и нога цела. Почти, — поправился я. — Кость будет несколько месяцев срастаться.

В палату, куда поместили мальчишку, Марфа вскоре принесла ромашковый чай для дамы. Наталья немного успокоилась, начала расспрашивать детали, снова и снова уточняя одно и то же. Я, в свою очередь, поинтересовался здоровьем и делами самой Натальи. Ничего особенного не услышал. Приехали они всем семейством в гости к родителям на Рождество и остались дальше гостить. Вскоре собирались домой ехать, а тут такая беда.

— Ребёнка перемещать и возить пару недель никуда нельзя, — сообщил Алексей. — В идеале его