Читать книгу - "Чёрная кровь Сахалина. Генерал-губернатор - Александр Башибузук"

Плотный парень в потертом драповом пальто прищурил глаза, костяшки пальцев на спусковом крючке побелели. Я понял, что не успею достать пистолет, и спокойно улыбнулся убийце в лицо. Умирать с улыбкой не так страшно.

В голове сплошным потоком кадров пронеслись все мои жизни.

Суровый худой мужчина за руку приводит маленького мальчика, капризно кривящего лицо, в большой спортзал, где десятки таких же пацанов в белых костюмах с рапирами в руках отрабатывают фехтовальные упражнения на дорожках…

Молодой парень в кирасе, с кровоточащей ссадиной на лбу поочередно переводит недоуменный взгляд с громадного вороного коня, норовящего ткнуться мордой ему в лицо, на длинный узкий меч в своих руках. Кавалер в помятых готических доспехах, что-то яростно крича, увлекает за собой в атаку орду грязных оборванных латников. Древний старик в расшитом серебром колете и алом берете безвольно опрокидывается на спинку трона, украшенного королевскими лилиями…

Худой заросший мужчина в арестантской робе бросается с шашкой наголо на японских солдат…

Я совсем было приготовился умереть, но вместо этого увидел, как голова стрелка вдруг беззвучно взорвалась кровавыми лохмотьями, а его тело отшвырнуло в сторону. Все еще продолжая по-идиотски улыбаться, посмотрел направо и увидел, как из стволов обреза в вытянутой руке айна курятся струйки дыма. Тайто выстрелил прямо из кабины перевернутой набок машины.

Я было ринулся на коленях к нему, но опомнился и наконец сумел вытащить из внутреннего кармана пистолет. И очень вовремя – из клубов дыма неожиданно выскочила еще одна фигура с вытянутой в нашу сторону рукой. Кольт дважды дернулся, убийца споткнулся и, продолжая бежать по инерции, рухнул на меня.

– Тварь… – Я еще дважды выстрелил ему в бок, крутнулся, сбрасывая тело с себя.

Не вставая, быстро оглянулся и чуть не пальнул в выскочившего к машине пузатого бородатого коротышку в форменной черной мерлушковой шапке с номерным знаком на ней и в серой шинели. Бородач быстро и ожесточенно разевал рот, размахивая здоровенным револьвером в правой руке. В левой он зачем-то держал обнаженную шашку. Через пару мгновений рядом с ним нарисовался еще один бородач, такой же плотный, но гораздо выше ростом, тоже что-то беззвучно пытающийся мне сообщить.

– Немые, что ли? Немые городовые? Что за бред… – вслух подумал я и неожиданно понял, что не слышу сам себя.

Со всей силы зарядил себе по уху открытой ладонью, раз, другой, невольно поморщился от боли и улыбнулся, разобрав сквозь внезапно прорвавшуюся какофонию звуков яростный рев, разбавленный сплошным потоком матерных ругательств.

Лимузин вдруг дернулся, раздался зловещий скрежет, после чего с автомобиля слетела крыша, и из разваленного кузова кубарем вывалился страшно матерящийся Лука.

– А-а-а… – Налитыми кровью глазами великан уставился на городовых.

Если учесть его габариты, залитое кровью лицо, оскаленную пасть и крупнокалиберную «Лупару» в левой руке, картинка получилась угрожающая.

Уличные служители закона даже шарахнулись назад, но потом, к их чести, все-таки пришли в себя и дружно прицелились в Луку.

– Тихо, тихо!!! – заорал я, закрывая собой Мудищева. – Это свой!

Городовые нехотя опустили свои «смит-вессоны», я уже было ухватился за шиворот Тайто, чтобы вытащить айна из машины, но тут краем глаза заметил какой-то продолговатый предмет в воздухе. Больше всего он напоминал собой обыкновенную пивную бутылку, летел к нам по крутой дуге и оставлял за собой шлейф прозрачного сизого дымка.

– Ложись! – гаркнул я и броском ринулся в сторону.

Темный цилиндр с негромким лязгом тюкнулся о заиндевевшую мостовую, несколько раз подскочил, с мелодичным звоном покатился и остановился возле левой штиблеты Луки, так и не успевшего упасть. Мудищев и городовые одновременно недоуменно уставились на бомбу.

– На землю, идиоты! – надсаживаясь, заорал я, но тут заметил шмыгнувшую в переулок фигуру в длинном пальто и, сам того от себя не ожидая, рванул ей вслед.

Спина закаменела, уже почти ощущая впивающиеся в нее осколки, но взрыва так и не последовало.

– Господи, спаси и сохрани, Господи, спаси и сохрани… – Бормоча молитву и отчаянно стараясь удерживать равновесие на скользких камнях, я заскочил в переулок и понесся по очередной узенькой улочке.

На успех не надеялся, так как выбрал направление наугад, и даже обрадовался, когда мне навстречу стукнул сухой негромкий выстрел.

Воротник фрака что-то рвануло, я нырнул и, проехавшись на заднице ногами вперед, сбил на мостовую длинного и худого небритого мужика, а точнее, парня, из-за щетины выглядевшего гораздо старше своего возраста. Саданул его рукояткой пистолета по башке, навалился всем телом и, поймав за кисть, резким движением завернул бомбисту руку за спину.

– Врешь, жид… – хрипел тот, отчаянно сопротивляясь. – Не возьмешь, христопродавец!

– Совсем рехнулся? – удивился я и, изловчившись, еще раз двинул его по затылку. – Какой я тебе жид?

Но вопрос так и остался без ответа – бомбист наконец вырубился.

– Ваше высокопревосходительство!!! – В переулок влетели городовые, а за ними – несколько солдат с винтовками наперевес.

– Жив, Християныч? – Следом появился Лука, одной рукой поддерживающий отчаянно хромавшего Тайто.

– Да что со мной станется… – проворчал я, вставая. – А ведь могли и достать…

А дальше…

Дальше бомбиста приняли жандармы, а нас очень бережно и под тщательной охраной препроводили в Императорскую военно-медицинскую академию, где отдали в руки толпе всевозможных академиков, в том числе прибывшему чуть позже лейб-медику императорской фамилии Боткину. Уж не знаю, тому самому знаменитому врачу или его родственнику.

К счастью, я отделался только ушибами и слабой контузией, а вот ближникам досталось гораздо сильнее. Впрочем, с ними тоже сравнительно обошлось – Тайто всего лишь рулем поломало ребра и выбило коленную чашечку, а Луке, помимо выбитых зубов, до кости рассадило скулу. Но все остались живы, к счастью.