Читать книгу - "Шаман всея Руси. Книга 1. Ветер с Итиля - Андрей Калганов"

И еще одна мысль вдруг стала свербить Хабулая. Славянские луки не боятся воды! Наборный, клеенный рыбьим клеем, обернутый берестой, с тетивой, сплетенной из жил диких туров, вражеский лук не потеряет упругости, хоть в Днепр его окунай. А это означает, что дичь может сама превратиться в охотника! Достаточно подпустить отряд шагов на пятнадцать-двадцать, и даже обычная стрела сможет пробить латы. Конечно, если не будет другого выхода, воины Хабулая достанут луки, не дадут перестрелять себя как куропаток. На один бой луков хватит, а что потом?

Десятник остановился, поднял правую руку со скрещенными средним и указательным пальцами. Воины, рассыпанные по лесу, повторили тайный знак, означавший, что враг должен быть поблизости. Каждый из них видел по крайней мере одного из товарищей, и весть разнеслась мгновенно.

Аппах уже наверняка нахлынул на селение, как приливная каспийская волна на берег. Десятник на мгновение прикрыл веки, представляя горячащую кровь картину: вот всадники вихрем проносятся меж домов; вот зазевавшийся людин, не успевший вовремя схорониться в темном своем жилище, изрублен в куски; вот какой-то воин спрыгивает с коня и врывается в дом, вырезает его обитателей. Как бы хотел Хабулай быть сейчас внизу, вместе с «сынами тархана»…

Он жадно прислушался. Ничего – ветер относил звуки. Тихо подозвал Чупрана:

– Пойдешь со мной.

Десятник отвел правую руку в сторону, повернул ладонь ребром к земле. Воины повторили жест, и отряд развернулся широкой цепью. Хабулай и Чупран выследят зверя и погонят на ловцов, а остальные его встретят…

Он чуть слышно пощелкал языком. В лесу, а тем более в такую бурю, этот звук было различить почти невозможно, но только не для Лиска. Собачка тут же вынырнула из кустов и засеменила к хозяину.

– Рядом!

* * *

Хабулай вышел из леса и подошел к краю обрыва. Внизу дымилось селение, но хазары им еще не овладели. Под стенами ярилась драка. Нет, не драка – избиение. Всадники носились меж ополоумевших людей и рубили, рубили…

Покуда «охотники» пытались достать стрелка, к селению подтянулись ополченцы. «Аппах, – покачал головой десятник, – зачем ты промедлил, зачем не послал на стену еще одного воина? Не завязнуть бы…»

Несколько смердов сгрудились, ощетинились рогатинами. Один из всадников пустил пару стрел, в «частоколе» образовалась прореха… Воин направил в нее коня, разметал «копейщиков». «Лук бы поберег, – недовольно подумал Хабулай, – мог бы и так управиться».

Что же, если славяне ищут смерти, они ее найдут. Малой крови не будет – «дети тархана» вырежут всех! Глаза десятника превратились в щелочки. Много бы дал он, чтобы оказаться сейчас внизу… Но он должен покончить с убийцей его воинов. Да, сперва Хабулай расправится с этим псом, а потом присоединится к кровавому пиршеству. Он решил!

Хабулай прошел вдоль обрыва. Какую бы он на месте славянского стрелка занял позицию? Кусты или высокая трава не подходят – даже если после первой стрелы сразу метнешься в сторону, все равно не уйти, попросту накроют смертоносной тучей. Значит, надо искать место, где лес выходит почти на самый обрыв. А что его искать, когда деревья стоят шагах в тридцати?

Десятник показал кулаком вперед. Воины поднялись и тенями заскользили по лесу, обходя открытое место. Хабулай не видел их, но знал, что они рядом. Знал он и то, что любая его команда будет мгновенно передана по цепи.

От славян всякого можно ожидать. Еще на службе у Истомы Хабулай понял, что народ этот не боится смерти, а в бою даже ищет ее. Кто знает, может, колчан у стрелка совсем опустел, тогда единственное, что остается ему, дабы не посрамить свой род, – вступить в открытую схватку. Конечно, славянин постарается не связываться со всем отрядом, а вот против двух воинов его шансы неплохи, особенно если подстережет и прыгнет на спину из ветвей… Хабулаю очень хотелось, чтобы славянин поступил именно так. Именно на этот случай и был взят Чупран, державший в руке свернутый кольцом аркан. Низкорослый, даже в латах выглядевший по-мальчишески щуплым, Чупран мог поймать своим арканом необузданного скакуна или могучего воина…

Они добрались до деревьев.

– Гляди в оба! – велел Чупрану Хабулай. – Он должен быть где-то здесь. Ты знаешь, что делать.

* * *

Место, откуда бил лучник, они нашли довольно быстро. Человек всегда оставляет следы, и не важно, что это – примятая трава, сломанная ветка или клочок одежды, зацепившийся за острый сук. У старой разлапистой ели мох был попримят, кое-где в раскисшей земле виднелись отпечатки подошв. Хабулай даже заметил, куда ведет след – к тропе, змеившейся неподалеку.

Хабулай подошел к следу и, присев на корточки, принялся его изучать. Отпечаток почти полностью заполнен водой. Что ж, значит, придется обойтись без ищейки. Хотя…

Хабулай подозвал собаку, взял на руки, потрепал по мохнатой шее. Опустил на землю рядом с отпечатком:

– Искать!

Лисок припал носом к следу, но тут же отпрянул, жалобно заскулил. Повизгивая, прижался к ноге хозяина. Сыскача как подменили. Ничего подобного с ним до сих пор не было.

Что же случилось с собакой?

Десятник вновь поставил Лиска перед следом:

– Искать!

Лисок присел на задние лапы, ощерился и угрожающе зарычал. Морда его, обычно глуповато-добродушная, вдруг преобразилась. Теперь на ней странным образом смешивались злоба и страх, причем страх двоякий: перед хозяином, который мог наказать хорошим пинком за нерадивость, и перед неведомой опасностью.

– Ко мне!

Собака, жалобно повизгивая, подбежала к Хабулаю. Тот взял ее на руки, погладил. Сыскача била мелкая дрожь.

«Странные следы оставляет славянин, – подумал десятник. – Похоже, охота предстоит непростая».