Читать книгу - "Запрещенный контакт - Андрей Ливадный"

– Давление на рассудок? Несвойственные тебе мысли?

– Нет. Все в порядке… – Никита явно храбрился. – Урман, они их сейчас убьют! – вскрикнул он.

Один из пришельцев подошел к пленным людям, протянул руку, демонстрируя необычную гибкость лишенной суставов конечности, четырьмя похожими на пиявок пальцами охватил рукоять пистолета, заткнутого за пояс одного из старателей, без усилия завладел оружием, пару секунд внимательно смотрел на него, затем, не целясь, отвел руку, выстрелил.

Пуля разнесла голову амгаха. Видимо, звероящер со сломанным крылом показался пришельцу существом бесполезным.

Никто из пленных не отреагировал на кровавую сцену. Все были заняты работой, выполняли ее без суеты. Инсекты, выбросив в липкую грязь свое потомство, выстроились колонной и вскоре скрылись за плотной завесой дымки, направляясь в глубь котловины.

Пришелец не издал ни звука, не отдал приказа с помощью жестов, но два человека вдруг синхронно развернулись, подошли к головной планетарной машине. Один из них сдвинул кожух, принялся осматривать двигатель БПМ, а второй открыл технологическую нишу с энергоблоками и начал переподключать питание.

«Зачем он это делает?!» – мысленно удивился Урман, заметив, как вздрогнули, начиная тест, сервомоторы точной наводки курсовых орудий.

В условиях Первого Мира такие системы, как правило, не работали. Требовалась специальная экранировка всех кибернетических и электромеханических элементов, что существенно усложняло конструкцию, делало технику капризной, ненадежной в эксплуатации. От использования импульсного оружия вообще отказались, отдавая предпочтение более примитивным, но не подверженным губительному воздействию энергий гиперсферы системам.

Но сервомоторы заработали! Урман не мог отрицать очевидного. Курсовые орудия шевельнулись в гофрированных гнездах, раздался характерный гул боевого эскалатора, отчетливо клацнули электромагнитные затворы, и вдруг две короткие, сливающиеся в вой очереди вспороли снарядами обрывистый участок склона, метрах в ста от БПМ.

Пришелец, по-видимому, остался доволен полученным результатом. Он на миг замер, затем подошел, одобрительно похлопал человека по плечу, а тот… неожиданно улыбнулся в ответ!

* * *

Урман вытер выступившие на лбу капельки пота.

– Ты это видел?! – Никита обернулся, вытаращил глаза. – Ты видел?! – он вдруг сорвался, в голосе прорвались нотки откровенного ужаса. – Исследователи, говоришь?! – диспейсер порывисто вскочил, не в силах сдерживать эмоции. Казалось, он сейчас бросит оружие и просто побежит прочь.

Полковник мгновенно оказался рядом, схватил его за лямки экипировки, резко встряхнул, секунду, не отрываясь, смотрел в глаза.

– Легче?

– Извини, – Никита отвел взгляд, обмяк.

– Держи себя в руках! – обронил Урман. – Вернись на позицию и наблюдай! Нам важна сейчас каждая мелочь!

– А ты? Что ты будешь делать?!

– Попробую еще раз выйти на связь, – не повышая тона, ответил полковник. Он сел, положил оружие на колени и принялся манипулировать с лограми.

– Думаешь, это разумно?! – не унимался диспейсер. – Мы слишком близко! А если заметят? У них что, по-твоему, нет сканеров?

– Заткнись и делай, что сказано! Остальное сейчас не твоя забота!

– Ладно… раскомандовался… – Никита все же выполнил приказ, поплелся назад, подобрал оружие.

Урман закрыл глаза. После полученных контузий ему было трудно сосредоточиться на мнемоническом восприятии. Резко кружилась голова. Сквозь дымку дурного самочувствия временами прорывалась пульсирующая в висках боль.

Его не покидало мерзкое, стылое ощущение одиночества. Почему бездействует гарнизон? Пусть нас мало, но группы боевых мнемоников уже должны находиться в пределах связи! В их распоряжении есть современные образцы техники, адаптированной под условия Первого Мира.

Настроив логр-компонент, он сканировал частоты, но не услышал переговоров.

Ладно. Попробую иначе.

После нескольких неудачных попыток в сознании все же промелькнул тусклый образ космического аппарата. Урман сосредоточился на нем и вскоре один из искусственных спутников, входящих в состав орбитальной группировки Первого Мира, ответил на запрос.

Полковник Торн вошел в систему, используя свой личный код, и перед его мысленным взором развернулась панорама Ожерелья.

Никаких признаков флота! Исчезла командная станция, боевые корабли, технические платформы, космические доки, предназначенные для приема грузов, и лишь с поверхности седьмой планеты исходил слабый, едва различимый сигнал аварийного маяка.

«Эскадра Воронина?»

«Да, несомненно», – он вспомнил последнее принятое сообщение. Корабли, попавшие под гравитационный удар, пошли на вынужденную посадку. Сейчас их экипажи ведут борьбу за живучесть, пытаясь своими силами справиться с поломками и повреждениями.

Осталась лишь одна, последняя возможность передать сообщение и получить хоть какую-то ответную информацию, – внедриться в поток вертикали, соединиться со станцией гиперсферной частоты любой из обитаемых звездных систем.

Выйти на связь из глубин гиперсферы без надлежащего оборудования – это предел способностей рассудка, высшая ступень мастерства боевого мнемоника.

Урман не стал отключаться от спутника. Хоть какое-то подспорье.

Его разум медленно погружался в океан энергий, пока перед мысленным взором не появилась сложнейшая структура силовых линий гиперкосмоса.

Миллиарды вертикалей вливались в центральный энергетический сгусток системы.

Нет маркеров. Невозможно сориентироваться. Нет способа отыскать те немногие исследованные потоки, что ведут к мирам Обитаемой Галактики.

«В чем же причина?»

Он мысленно соприкоснулся с произвольно выбранной вертикалью и едва не лишился сознания.

Энергетический поток нес искажения. Маркеры станций гиперсферной частоты были уничтожены!

«Режим Изоляции?!» – промелькнула холодящая душу догадка.

Он не стал еще раз испытывать судьбу, но попытался переориентировать спутник. После нескольких попыток ему удалось задействовать струйные двигатели и взглянуть на Первый Мир через оптические умножители.

В том месте, где располагалась база Конфедерации Солнц, он увидел лишь пустое, почерневшее пространство.

Теперь сомнений уже не осталось.

* * *

Некоторое время Урман сидел, тяжело и часто дыша, медленно возвращая рассудок из пучин гиперсферы, восстанавливая нормальное человеческое восприятие окружающего мира.

Его взгляд выцвел. Лицо стало пепельно-серым.

– Ну, как? – Голос диспейсера звучал подобно далекому громовому раскату. Едва удавалось различить слова.