Читать книгу - "Ваше Сиятельство 10 (+иллюстрации) - Эрли Моури"

После чего включил второе сообщение от Ковалевской:

«Я обиделась, Елецкий. Ты не ответил ни через пять минут, ни до глубокой ночи. В связи с этим — а может и не в связи — улетаю с родителями в Крым. В общем, пока. Завтра утром меня в Москве уже не будет», — Ковалевская, как и я может быть немногословной.

Мне захотелось выругаться. Впрочем, кого винить кроме себя самого? Я поднес свой АУС ближе к губам и сказал:

«Оль, ну извини. Так вышло. Причем очень неожиданно для меня. Да, я действительно заходил к Глории, но у нее пробыл всего минут пять или десять. Можешь смеяться, но и в этот раз покои императрицы стали местом божественных явлений. Пожаловали сразу две богини: Афина и Артемидой. Заставили меня немедленно бежать в храм на Гончарной. Дальше сама понимаешь, очутился во владениях Охотницы, провел ночь с ней. Ты, наверное, уже слышала: Артемиде вернули все ее храмы. На Гончарной такое столпотворение! Никогда такого не было! Я едва протолкался к алтарям. У меня ощущение, что число прихожан в храмах Арти выросло этак раза в два, если не в три. И вероятно, за счет прихожан в храмы Перуна. А это очень серьезно. Я же тебе говорил, что сила богов складывается из нашего внимания к ним и числа людей, обращающихся с молитвами, приходящих к алтарям. Так что наша Артемида после всех этих потрясений не сдала позиции, а напротив очень много выиграла. Ей даже добавилось несколько храмов в Москве, кажется Твери и Киеве. Но это еще не все: теперь и у Светлоокой появились свои святилища в Москве. Быть может она станет также почитаема, как в древние времена. Народ тоже почитает теперь Воительницу с большой охотой, в ее храмах ожидается большой приход. Оль, мы с тобой большие молодцы, что смогли все так повернуть. И Арти, и Афина меня благодарили, хотя там со мной рядом должна была находиться ты. И очень виноват, что не сообщил тебе, что отправляюсь в гости к Арти — прости. Все вышло на эмоциях, очень спешил, а там, на Небесах, сама знаешь, эйхосы не работают», — надеюсь, мои слова умилостивили обиженную Ольгу Борисовну.

Потом я спросил: — «Ты надолго в Крым? Если надолго, то можем не увидеться перед моим вылетом, сама понимаешь куда. Я могу отбыть в ближайшие два-три дня. Надеюсь, поскорее закончить там и вернуться к тебе. Знаешь какая у меня мысль? Мы могли бы с тобой пожить некоторое время на нашей вимане. Я еще не обвыкся, но здесь вполне удобно, есть все необходимое, кроме твоих платьев — их мы обязательно купим. Много и самых красивых. Оль, целую тебя. Не сердись», — закончил я сообщение звуком поцелуя — перенял у Ленской.

Снова Ленская — она как заноза в моей голове. Иногда даже появляется желание привлечь волю Астерия и освободить себя от этих душевных и, надо признать, очень эгоистических трепыханий, которые во мне от прежнего графа Елецкого. Но я этого не сделаю, я буду жить выбранной жизнью, испытывая всю полноту ее вкусов. В том числе и обиды, и злость, и глупую ревность, царапающую мое сердце.

«Эверест» так и висел над центром столицы на высоте полутора километров, в той зоне, где допустимо длительное зависание. Я поднялся на верхнюю палубу, желая испытать кухню виманы, заодно исправить божественную оплошность: ведь Артемида меня лишь напоила кофе. Оливки и вяленые томаты — это вообще не еда, тем более если учесть сколько калорий потратило мое юное тело, кувыркаясь с Арти в постели. У меня даже был соблазн сказать Охотнице: еще один такой завтрак, и я на тебе не женюсь. Шутка, конечно, потому как у богов со смертными брак не в моде. Хотя, кто знает, как оно сложится дальше. Если Арти возвысится, начнет продвигать свои законы, то все может быть. А у Артемиды такие замашки есть: сама сказала, что хотела бы отменить многомужество. Там того и гляди случится на Небесах жуткая феминистическая революция. Думать об этом, конечно, смешно, но до тех пор, пока такие порядки кажутся невозможными.

Я открыл холодильник, зная, что нам еще на базе «Сириуса» в него кое-что положили, так сказать, на дорожку. Нашел приличный кусок сыра в упаковке Ивановских сыроварен, ломоть ветчины по-ростовски, какие-то консервы, склянки с соусами и перепелиные яйца. Вот спрашивается, нахрена перепелиные? Впрочем, не мне в ними мучится, а моему автоматическому повару. Я выложил на столике коробочку с этими самыми яйцами, ветчину, сыр и, нажав большую синюю кнопку, дал команду:

— Ну-ка, друг, замути яичницу с ветчиной. Сыр просто порезать. Порезать тонко. Кофе сделать черный, крепкий. Две ложки сахара. Подать с улыбкой.

Раздалось жужжание и… Ничего не произошло. И когда я хотел возмутиться, раздался кроткий женский голосок:

— Что такое «замутить», ваше сиятельство?

Ну, вот хоть с половыми особенностями этого повара прояснилось — баба.

— «Замутить», значит «приготовить», — пояснил я. — А у тебя мозги вообще чьи?

— Производства «Камские сервисные машины». Сделано в городе Усолье, — пояснил мне тот же милый голосок.

Вообще-то я имел в виду другое. Какие именно мозги встроили в логический блок: мозг попугая, кролика или какого-нибудь опоссума. Но, ладно, это совсем не важно. Этими глупостями пусть Ковалевская занимается — она такое любит. Я смотрел как манипулятор аккуратно извлек два яйца из коробочки, одновременно второй поднял крышку стола и вытянул оттуда пластиковую емкость с оливковым маслом. Настороженный голосок спросил меня:

— Вам, ваше сиятельство, яичницу из двух или трех яиц? Желтки размешивать?

— Из десяти, дорогая! Разве я похож на младенца?

— Нет, не похожи. Вам примерно лет двадцати, и по моим данным вы родились…

— Стоп! — прервал я повариху. — Не надо мне рассказывать мою автобиографию. Запомни главное: у меня все в порядке с аппетитом. И эти крошечные перепелиные яйца мне надо в количестве не менее десяти. Кстати… — тут мне на ум пришла оригинальная идея и я просил: — А у тебя когда-нибудь были свои яйца? В смысле, несла ты яички?

Повисла тишина… Причем тишина этакая трагическая. В глубине механизма, скрытого алюминиевой панелью, что-то заскрипело, затрещало, потом послышались всхлипы, похожие на плачь девушки.

— Зачем вы это спросили, Александр Петрович? — тоненький голосок дрогнул и снова наступила тишина. Теперь уже мертвая.

На панели мигал красный индикатор, сигнализируя о выходе из строя