Читать книгу - "(Не)желанная истинная - Вера Добрая"

Женщина испуганно вылупила глаза и непроизвольно схватилась за правый карман своего халата, в котором, как я поняла, покоился ее мобильник.

– Стационарного телефона у нас нет, – выпалила, будто я ее не про телефон, а про склад с оружием спросила.

– Разрешите позвонить с вашего сотового. Я быстро, всего пару минут, – нагло заявила, и это было больше похоже на требование, чем на просьбу.

Ну и пусть. Я устала, что меня все считают недостойной зверушкой! Вроде и на привязь не сажают, но и шагу без разрешения ступить не позволяют.

– Я… – попятилась назад женщина, будто так и ждала, что я наброшусь на неё и начну зубами добывать себе этот злосчастный мобильник.

– Ну, пожалуйста… – всхлипнула, быстро теряя боевой настрой. – Я маме хочу позвонить. Хоть голос ее услышать… не знаю, будет ли еще такая возможность.

Плюхнулась обратно на стул, накрыла лицо ладонями и дала волю слезам. Руслан сказал, что через три дня я покину его дом навсегда и одному богу известно, что меня ждало за пределами этого особняка. Ведь то, что я не сижу в сыром подвале, совсем не отменяет того, что я пленница. Рано или поздно срок подойдёт, и малыш появится на свет, а что потом станет со мной? Защитит ли меня кто-то?

– Только быстро, а то Сашка, не приведи предки, увидит, а у нее язык, как помело, всё растреплет, – положила передо мной телефон Анджела, и я, не тратя время на благодарность, схватила мобильник, мысленно перебирая в голове нужные цифры.

Только бы ответила… только бы…

– Алло! – звонкий голос мамы прервал гудки, и я зажала ладонью рот, чтобы не зарыдать в голос. – Алло?

Мы давно в ссоре, не общаемся и даже не поздравляем друг друга на праздники, но сейчас в окружении чужих опасных существ, услышав родной голос, внутри всё просто разрывалось от боли и тоски.

– Я слушаю! Говорите! – сердито воскликнула в трубку, а я отчетливо представила, как женщина хмурит свои черные густые брови. – Василёк, это ты? – спустя пару секунд добавила уже едва слышно, и мое сердце замерло в груди.

Василёк… так она называла меня в детстве, когда еще надеялась, что я вырасту и стану такой, как хотелось ей и отцу. Когда Женька увлеклась танцами, а после совершеннолетия упорхнула из дома, все родительские надежды легли на мои маленькие хрупкие плечи, которые я разбила вдребезги спустя четыре года, последовав во взрослую жизнь переполненная амбициями.

– Доченька, если это ты, то скажи хоть слово. Где ты? Что с тобой? – продолжала допытываться мама, а я осознала, что звонить ей был очень плохой идеей. – Я никогда не верила в твою смерть…

Сбросила и только потом дала волю эмоциям, взвыв как раненное животное. Мама естественно тут же перезвонила, но я снова сбросила и поспешно добавила ее номер в черный список.

Дура! Какая же я дура! Чего добилась этим поступком?

Новая жизнь… Нельзя начать новую жизнь, не закончив старую… Я не смогу вернуться домой! Никогда! Потому что Василиса Иванова умерла. Ее похоронили, стерли, как ненужное пятно с листа бумаги, потому что из мира Сверхов уже не вырваться. За всё нужно платить и такова плата за то, что я знаю слишком много.

Анджела пыталась успокоить меня, наливала воды и предлагала чай с мёдом, но я лишь отрицательно мотала головой, продолжая заливаться слезами.

По словам Самаэля, всё, что со мной произошло – это вынужденная мера и такова моя судьба, но я разве просила меня спасать? Мне ни в чем не предоставили выбора! Я даже мужчину себе выбрать не могу, потому что какие-то высшие силы сделали меня истинной оборотня. За что спрашивается? Почему я?

Будто чувствуя мои терзания, малыш толкнулся внутри, напоминая о себе и о том, что плюсы в этой истории всё же есть, а точнее один маленький, но такой любимый плюсик, которого я никому не отдам. Глотку перегрызу этому Василию и его дочери, если потребуется. А Михаил… ему тоже мало не покажется!

Глава 49. Василиса

Узнав о том, что я якобы умерла, желание что-либо делать пропало, как и аппетит. Прошло уже два дня, а я так и не рискнула ещё раз выйти из комнаты. А зачем? Хотелось просто лежать и смотреть в потолок, ожидая, куда же меня забросит судьба в следующий раз. Анджела, видимо проникшись сочувствием, упорно отсылала ко мне девушек с подносами еды, но я уже не восхищалась ни ароматом, ни разнообразием пищи. Еда будто потеряла вкус. Вталкивала в себя очередное оставленное на тумбочке блюдо исключительно ради ребёнка. Тоска и жалость к самой себе давили на плечи, заставляли сердце каждым своим ударом причинять боль. Ещё злость. Дикая и яростная. На Самаэля, который никак не появлялся, на Руслана, который будто забыл, что в его доме поселилась беременная человечка, и конечно же на Михаила, который предпочел мне свою дылду!

Руслан вошёл в комнату, даже не соизволив постучать, и я от неожиданности вскрикнула, дернулась в сторону, ударяясь головой о благо мягкое изголовье кровати.

– Вставай, Пирожок, – оскалился в улыбке. – Погостила, пора и честь знать. За тобой приехали.

– Кто? – облизывая вмиг пересохшие губы, уточнила осипшим голосом, впиваясь пальцами в покрывало. – Василий?

– Возьми, что хочешь из шмоток, и спускайся в гостиную, – проигнорировав мой вопрос, сказал Руслан и ушел, хлопнув дверью.

Так просто всё… возьми шмотки и проваливай…

Из спальни вышла спустя минут двадцать и естественно с пустыми руками. Не нужны мне подачки! Шмотки красивые и, несомненно, дорогие, но не мои. Однако идти голой я тоже не могла, поэтому всё же воспользовалась шкафом в последний раз, надев темно-коричневый свитер крупной вязки, отлично прикрывающий попу и тёплые леггинсы с широкой не тугой резинкой. На ноги натянула ботинки с плоской широкой подошвой, на случай, если придётся долго идти или… убегать. Верхней одежды в шкафу не нашлось, но скорее всего, благодаря маленькому оборотню внутри меня, я не замерзну и так.

Сердце в груди грохотало, как сумасшедшее, а ноги с трудом шевелились, но я упорно шла к лестнице, потому что не было у меня другого выхода. Внутри теплилась надежда на то, что внизу меня ожидал Самаэль, хотя этому мужчине ничего не мешало появиться прямо в спальне… наверное.

– Ничего, малыш. У нас еще есть время придумать, что делать дальше, – прошептала, положив ладонь на живот,